Для Тихона они сшили парашют, сперев у матерей простыни, бельевые верёвки и старую холщовую сумку. Парашют получился как настоящий: круглый, с ранцем, с вытяжным парашютиком, с застёжками на ремнях. Площадь его пересчитывали трижды, по настоящим формулам, которые Славка раздобыл в школьной библиотеке. И укладывать учились долго и терпеливо — у дяди Пети, бывшего в войну десантником. Научившись, мальчишки приступили к испытаниям — отлавливали кота, надевали рюкзак и сбрасывали его с крыши. И всё получилось замечательно, за исключением одной мелочи: Тихон никак не мог привыкнуть. Каждый раз, спускаясь во двор с пятиэтажки, он летел вздыбленный, с прямыми как палки ногами, выпученными, полными ужаса глазами, и орал благим матом. Один из испытателей дежурил внизу, чтобы вовремя успеть поймать кота, пока тот не смылся в кусты вместе с парашютом. Ему же приходилось выслушивать возмущённые крики соседей, привлечённых к окнам кошачьими воплями. Из-за этих соседей каждый раз после запуска Тишки ребята вынуждены были прятаться на заднем дворе. Там они отстёгивали парашют и аккуратно, по всем правилам, складывали его — для следующего пуска. Тихон, кот от природы добродушный, нелюбопытный и ласковый, а благодаря сытной жизни — обленившийся, после этих экспериментов обрел ловкость и научился мастерски лазить по деревьям. Характер кота, мирно продремавшего половину сознательной жизни на лавочке, благосклонно позволявшего себя погладить любому жильцу и уже давно ставшего привычной частью дворового ландшафта, резко переменился. Стал кот настороженным и чутким и, едва завидев ребят со знакомым рюкзаком, бросался наутёк. Впрочем, удрать ему удавалось редко.
Неделя ушла на расчёты и изготовление парашюта, ещё неделя — на испытания. Дней десять — на изобретение устройства, которое бы отсоединяло кота-парашютиста на нужной высоте. Остановились на самой простой конструкции — длинной ленте из пропитанной селитрой бумаги. Тлела она медленно, и несложно оказалось отмерить нужной длины кусок, чтобы минут через десять после старта она пережгла тесёмку, соединявшую пилота и шар. А чтобы Тихон с парашютом не упал в пруд и не утонул, решено было ждать нужного ветра.
Наконец долгожданный час настал — Васька притащил воздушный шар! Погода, как на заказ, стояла летная — и солнце, и ветер от пруда в сторону Мертвяцкой горы. Парашют, селитрованная бумажная лента, скрученная в жгут — всё было готово, не хватало только кота. За ним отправились втроём, оставив Ваську охранять шар. Тихона они поймали легко, когда он дремал на любимой лавочке. Окружили с трёх сторон, подкрались и схватили! Он хотел было дёрнуться, убежать, но было уже поздно. Тихона засунули в заготовленную заранее хозяйственную сумку — чтобы взрослые лишних вопросов не задавали — и побежали к Ваське во двор. Там кот вёл себя на удивление спокойно, дал себя вытащить из сумки и мирно сидел у Андрюшки на коленях. До тех самых пор, пока Вовка не достал парашют. Увидев рюкзак, Тихон дёрнулся изо всех сил и умудрился вырваться, больно поцарапав Андрюшке ногу, после чего заметался по двору, возмущённо мяукая. Однако поймали его быстро — в незнакомом месте Тихон неправильно сориентировался, свернул не туда и попал в тупик без щелей и отдушин, куда можно было бы ушмыгнуть. На орущего и отчаянно брыкающегося кота надели парашют. Славка подпалил селитрованный жгут, и Васька отпустил бечёвку. Но шар не поднялся. Славка подбежал, ухватил кота за шкирку и что есть силы подбросил вверх. Шар подлетел, закачался. Тихон на длинной бечёвке стал описывать круги. Он орал дурным голосом и летел, широко расставив лапы. Очевидно, кот никак не мог понять, почему он не падает вниз. От тлевшего над Тихоном жгута длинным каракулем потянулся шлейф белого дыма, словно кто-то расписывал ручку. Резко запахло горящей селитрой. Шар перемахнул ворота и, оказавшись на улице, начал медленно опускаться. Друзья выскочили вслед за ним. И тут нервы у Тихона сдали: на мальчишек пролился вонючий золотой дождь. Они бросились врассыпную, но отбежать всё же не успели, досталось всем. Меж тем, полегчавший шар замедлил падение, остановился и подался вверх. Так он и поплыл над тротуаром, с белым дымным зловонным следом и орущим, замершим в смертельном напряжении котом. Пролетев метров пятнадцать, шар снова начал опускаться. Ребята бросились к нему. Но шар, едва миновав верхушку молодого клёна, остановился. Мальчишки подбежали поближе и увидели, что не перестающий орать Тихон накрепко уцепился когтями за ветку клёна. На улице стали появляться любопытствующие — из соседних домов вышли люди, посмотреть, что за шум на улице, братья Бусыгины подбежали, прохожие остановились. В этот момент жгут пережёг шнур, и шар всплыл вверх. Видимо, мальчишки что-то недорассчитали, потому что через секунду шар с оглушительным хлопком взорвался! Возможно, шнур загорелся… Резиновая оболочка шара шлёпнулась на дорогу. Тихон взвыл громче, спрыгнул с клёна и сиганул в ближайшую подворотню. Но опять ошибся — протиснуться в щель ему помешал рюкзак с парашютом. Сердобольные прохожие поймали его, освободили от экипировки и отпустили. С этих пор Тихон не подпускал к себе детей. Никаких и никогда. Даже если у них не было с собой парашюта.
Так бесславно кончил свою жизнь ВВАС-2. Третий шар Ваське синоптики так не дали, хотя шаров у них было полно, водорода — тоже. Но после случая с Тихоном они стали осмотрительней — вдруг пожар кто устроит или ещё какое ЧП?
Мальчишки, после того как всех четверых выпороли и все четверо отсидели в тоске положенные дни дома, начали строить новые планы. Переписка через тайник возобновилась. Откуда им было знать, что заводское начальство велело исправить освещение водосброса? И что пришёл электрик и часа полтора возился в щите с приборами и контрольной лампочкой, что-то скручивал и привинчивал? В том самом щите, что находился в укромном месте, на фонарном столбе, ночами освещавшем водосброс на плотине. В удобном месте, где и людей мало, и мальчишек, на полдороги от Кадочниково до Серебровки. Не могли они этого знать и не знали. Поэтому Вовка смело полез в тайник за запиской. День был дождливый, промозглый, Вовка промочил ноги, да и куртка у него промокла насквозь. Знакомым кривым гвоздём он ловко открыл замок, распахнул железную дверку щита и заглянул внутрь. Записка внутри была, она лежала себе в дальнем углу, за проводами. Вовка потянулся за ней — не хватило роста достать. Тогда он подтащил старое оцинкованное ведро, что валялось неподалеку, перевернул вверх дном и встал на него, как на пьедестал. Ну вот, совсем другое дело! Он потянулся за запиской, опершись второй рукой на железный край щита, и поскользнулся на мокром дне ведра, потерял равновесие. Он ударился головой в оголённую медную шину. С треском сыпанули жёлтые искры, и Вовка провалился в темноту.