— Ну кто кроме тебя, Роман, догадается дать мой телефон? И повесить эти писульки на институтскую доску объявлений? А ты знаешь, что может подумать Рэм? Скажем, что я взятки собираю.
— Из-за этого-то объявления? Хотя… Рэм, конечно, может. С него станется. Не подумал я, профессор. Хотел просто пошутить. Грешен. Пойду посыпать голову пеплом. И буду впредь заниматься только добродетельными делами, во искупление и в противоположность греху.
— Понятие, противоположное греху, Роман, есть не добродетель, а вера.
— Вера во что?
— В Бога. Наверное…
— А он есть, бог-то? Чего в него верить, если, скажем, его нет?
— На то она и вера. Она же не Истина. Одно с другим никак не связано. Например, можно верить в Бога, а можно в привидений или в то, что на Луне есть пивной ларёк. Это не значит, что Всевышний есть на самом деле, или что на Луне торгуют «Невским»…
Роман тяжко вздохнул, плечи его опустились, взгляд потух, и всем своим видом он выражал раскаяние. Посмотрев на него, я решил, что изрядную долю заносчивости сбить с него удалось, и что он сожалеет о содеянном вполне искренне.
— А теперь иди, Рыжий Карлик.
Роман потушил взгляд окончательно. И только тихо спросил:
— Вы и это знаете? Что я — Рыжий Карлик?…
— А как же!
— Но профессор, я не хотел, розыгрыш получился случайно. Дело в том, что вы не первый, кто додумался до чисел Демона, идея-то оказалась старой.
— Вот как? Что ж, это неудивительно, ведь она витает в воздухе. И кто меня опередил?
— Профессор Лебедев, а он в свою очередь случайно наткнулся на неё у Эйлера. [1]
— Что за Лебедев?
— Не знаю…
— Откуда тогда знаешь подробности про Эйлера?
— В книжке прочитал… У меня как раз в то время совершенно случайно оказалась на руках его книжка, там и про числа Демона есть. [2]
— И где эта книжка?
— Пропала… Потерял где-то.
— Поищи, интересно было бы взглянуть…
— Искал уж…
— Ну в библиотеке поищи.
— Нет её в нашей библиотеке, она вышла совсем смешным тиражом, сто или двести штук.
— Так ты из неё черпал мысли, чтоб меня поддеть?
— Да…
— Но зачем?
— Сначала просто баловался. А оно само как-то постепенно закрутилось… И потом, ведь вам так понравилась эта интрига… Я и подыграл…
— Но почему вдруг Рыжий Карлик?
— Да тут вообще детектив, с этим карликом. Во-первых, после того как Лебедев опубликовал свою книгу, а получилось у него почти то же самое, что у вас, только числа Демона он называл k-числами, так вот, едва он напечатал книжку, как с ним связался некто, представившийся как РК. И Лебедев тут же назвал его «рыжим карликом», ну, помните такую сущность из Стругацких? Так вот. Этот РК накидал Лебедеву кучу ценных идей, чем загнал его в тупик. Мне так понравился такой поворот событий, от него так разило мистикой, что я решил пойти по стопам того, лебедевского РК. Извините, профессор…
— Ясно… А что это за Лебедев? Из МИФИ?
— Нет. Не знаю я… Книжка вообще не в Москве отпечатана. То ли в Калуге, то ли в Костроме, не помню.
— Ладно уж, чего там. Дело прошлое. Забыто. Но на будущее смотри у меня! — И погрозил пальцем.
— Я больше не буду…
— Как дитё, ей богу! Знаю, что не будешь. Но я, собственно, по другому делу тебя позвал.
Роман вопросительно посмотрел на меня.
— Вот, — я передал ему папку с «Делом», — тут рукопись, чертежи и какие-то выкладки. Попробуй увязать одно с другим. А заодно, возможно, и с числами Демона.
— А чьё это всё?
— Владимира.
— Мишина?!
— Мишина.
— Но, профессор, что мог написать слесарь, пусть даже высшего разряда, пусть даже работающий в закрытом НИИ?
— Ты не рассуждай, Роман, а делай. И будет лучше, если эту папку увидит поменьше глаз.
— Ясно. А может, у него у самого спросить?
— У кого?
— У Владимира же!
— Интересно, как? Ты будешь покойнику вопросы задавать?
— Почему покойнику?
— А ты не знал?
— Что?
— Что Владимир Мишин скоропостижно скончался.
— Нет… Я дома давно не был…
— Теперь, значит, знаешь.
— Теперь знаю… Так вот почему он так странно на меня смотрел… Хорошо, профессор, я займусь этой работой в первую голову.
И Роман ушёл, прижимая к груди папку. Плечи его так и остались опущенными. А я так и не спросил — что значит «странно смотрел».
8. Рукопись
В прошлом году, в самом конце каникул, Андрюшка изобрёл вечный двигатель. Он раздобыл старую-престарую книгу с самыми разными его конструкциями, долго с ней сидел вечерами, разглядывая картинки, и в конце концов понял, в чём ошибались авторы. Само собой, он изобрёл собственный вариант. Но построить и даже обсудить его толком с друзьями не успел. Во-первых, заканчивались каникулы, и Андрюшка должен был уехать в город. Во-вторых, Вовка из Серебровки угодил в больницу, и это событие затмило собой все остальные. А дело вышло так. Он полез в тайник, устроенный в заброшенном электрощите, за запиской. В тот день, как назло, лил дождь, Вовка был весь промокший. От дождя он поскользнулся и угодил темечком прямо в провода. Током его шибануло так, что он отлетел от щита метра на полтора. И тут же потерял сознание. Какие-то прохожие подняли его и отнесли домой. На руках. Бабка закопала его в землю, одна голова наружу — чтоб, дескать, электричество из него ушло. И давай поливать! К счастью, какой-то парнишка, оказавшийся рядом, догадался сбегать за врачом. Когда врач увидел, как бабка поливает бесчувственную Вовкину голову из лейки… Оказывается, доктора владеют ненормативной лексикой в совершенстве. И голос умеют повышать. Словом, выкопали пацана, вымыли — и увезли больницу, уложили в сухую тёплую постель. Ребята прибегали к нему каждый день, разговаривали через окошко, повиснув втроём на оконном отливе, приносили гостинцы: печенье, конфеты, варенье и мёд. И завидовали.
Но это всё было прошлым летом. А в нынешнем году новой идеей увлёк друзей Васька — он загорелся завести рыбок в старом аквариуме, где когда-то он держал суслика-стратонавта. И они с энтузиазмом, свойственным только десятилетним мальчишкам, взялись за дело. Перво-наперво надо было заменить треснутое стекло. Старое с горем пополам удалили, Вовка при этом порезал два пальца и локоть. Потом дедовской стамеской долго счищали остатки клея. Новое стекло вырезали трижды — первое не влезало в аквариум — оказалось слишком длинным, а второе вставало на место с сантиметровой щелью. В размер получилось только третье. Посадили стекло на оконную замазку — Вовка нашёл огромный кусок у себя дома. Когда аквариум был готов, мальчишки притащили четыре ведра воды из пруда. Ведро песка они поздно вечером стырили у строителей, что неподалеку возводили двухэтажное здание заводоуправления. От песка в аквариуме поднялась такая невообразимая муть, что нечего было и думать разглядеть в ней не только рыбок, но и целого бегемота. Никого, впрочем, такая мелочь не смутила. Мальчишки мудро решили, что утро вечера мудреней, и разошлись по домам.
Наутро аквариум оказался кристально прозрачным, вот чудеса! Ликование испортил Вовка. Он взял да помешал веточкой воду, и вода помутнела снова.
— Надо песок промыть, — заявил он. Подумал и добавил, — А можно и не возиться, пескари всё равно передохнут.
— Почему вдруг пескари? — не понял Андрюшка.
— Да какая разница, — перебил его Славка, — промывать надо песок.
Четырнадцать раз они меняли воду, заливали чистую, колодезную, перемешивали в восемь рук песок. Аквариум перестал мутнеть от взбаламученной воды только где-то между обедом и ужином. Обрадованные друзья сбегали на речку за водорослями, а заодно наловили улиток, чтобы они чистили изнутри стекло. Осталось запустить в аквариум рыбок. Но, увы, взять их оказалось негде — любителя аквариума в Кадочниково не было, в школьном живом уголке последний меченосец сдох ещё в мае. Можно конечно заказать рыбок в городе. Но когда ещё туда поедут знакомые, да и довезут ли в сохранности — неизвестно. Ждать же мальчишки не умели. Поэтому они вооружились мелкой сетью, сделанной из старого тюля, закрепленного на пчелиной рамке, и побежали на водосброс. Там, в быстрой чистой воде наловили пескарей и гольянов и притащили их в трёхлитровой банке домой.
1
Имеется в виду работа Леонарда Эйлера «О разных способах исчисления простых количеств», где в главе V «О дробях вообще» утверждается, что «1 разделённая на 0 означает бесконечно великое число».
2
Имеется в виду книга Лебедева Ю.А. «Неоднозначное мироздание», Кострома, 2000, авт. изд., 320 с., изданная тиражом 192 экземпляра.