Йока Тигемюлла
Принцип револьвера
Часть третья
Лянси-парк живет своей обычной весенней жизнью: старушки отдыхают на скамейках, парочки нежатся на газончиках, малыши гоняют голубей, мамаши неторопливо катят перед собой разноцветные детские коляски. Вокруг мир и покой. А меня трясет от дикого непонятного страха. Хотя почему непонятного? Да, вокруг вроде бы все прекрасно, только Ад для двоих вернулся... И мне совсем не верится, что в Аду может быть хорошо. Не верится и все тут! Мы сидим на скамейке возле пруда и со стороны, наверное, не отличаемся от таких же выбравшихся на весеннее солнце парочек. Я обнимаю вцепившуюся в мою руку Каролинку и чувствую как дрожат у нее плечи. Это страшно, ощущать себя щепками, подхваченными таинственной нереальной стихией, обломками безумного мира, который все больше и больше напоминает кошмарный, бредовый сон.
- Все будет хорошо, Каролинка, - пытаюсь ее успокоить.
- Да, конечно... - вяло соглашается Каролина и вдруг вскидывается:
- Мика, слушай, Мик, а ведь мы не запускали переход... Тогда почему?
Умеет она задавать вопросы, впрочем, ответ находится почти сразу... Мы столько думали об этих вещах, тщательно скрывая друг от друга свои тревоги и наивно надеялись, что самые страшные из возможностей не сбудутся... Я тихо говорю:
- Знаешь, а может это кто-то из наших двойников?
Каролина кивает будто соглашаясь. И шепчет, едва слышно:
- Мика, я боюсь!
- Чего? - зачем-то делаю вид, что не понимаю.
- Мика, а если это никогда не кончится? - выдыхает Каролина, ту самую мысль, от которой у меня мурашки ползли по спине.
- Нет, - уверенно вру я, - это вряд ли!
Только сам себе не верю... Растерялся я. Только что отмечали мое повышение, и я был полон планов, предвкушая приятный вечер... И вот... Кошмар распахнул свои двери, оказавшиеся дверцами лифта.
Минуту назад нам было страшно, а сейчас... Сейчас я сам не знаю, что ощущаю. Безнадежность? Обиду на интеллигентного старичка, что аккуратно положил прочитанную газету на нашу скамейку? Нет - желание достать револьвер и прекратить все это... Раз и навсегда. Правда, мой "Доберман" теперь не достать, он так и остался в прикроватной тумбочке нашей квартирки в Венниски.
- Мика, как это? - кажется, Каролине еще хуже, чем мне.
Со страниц мятой газетки с незнакомым названием "Криминальный вестник" на нас глядит улыбающаяся Каролинка: рыжие волосы распушены ветром, в глазах искорки азарта... Очень красивый снимок. Только вот подпись под ним: "Разыскивается Каролина Ланге. Вознаграждение за информацию о ней один миллион крон."
Миллион?! Что она натворила, здешняя Каролина?! Убила герцога?! Мы жадно читаем статью в газетке, не сразу понимая, что там вообще написано - какое-то "журналистское расследование"... Что, Каролину журналисты ищут? Да нет... Вот: "Полицейский департамент Республики Нордвиг..." - какой еще "республики"?! "...объявляет вознаграждение за информацию о местонахождении Каролины Джейн Ланге!"
- Я не знал, что у тебя двойное имя, - тупо произношу я.
- Мик, как думаешь, что я натворила? - не отрывая взгляда от газетенки, спрашивает Каролина.
- А это пока не важно! - пора брать себя в руки.
Я усилием воли заставляю себя перестать психовать.
- Значит так, быстро уходим отсюда! - командую я.
- Куда? - Каролина непонимающе смотрит на меня.
- В кусты! - я совсем не шучу.
Вечером все кошки серы, а рыжие девчонки сойдут за брюнеток!
- Брось! - Каролинка, что-то делает со своими волосами, - Неужели ты думаешь, что меня прямо сейчас узнают?
Я именно так и думаю, уж слишком похожа эта фотка на оригинал... Нет - уже не похожа! Как же меняет лицо смена прически!
***
Сказать, что переход застал меня врасплох - значит ничего не сказать. Впрочем, шок достаточно быстро прошел. Ничего, - мы живы, молоды, - разберемся. Все равно иного выхода нам не остается. Как же хотелось отсидеться, успокоится, забыть... Не получилось. А почему? Мне представляется то какой-то странный механизм, похожий на безумный конвейер, то несущаяся в бесконечности лента ЛеМюлье - замкнутая среди холодных звезд "восьмерка". Голова кружится, кругом символы... Неужели мы обречены на бесконечный бег до самой смерти? Не надо думать об этом. Не надо думать о том, что будет, если меня узнают полицейские. Такие странные. В высоких ботинках, полевой форме... Зачем это в Столице, если здесь мир? Зачем патрулям на улицах автоматы? Разве автомат оружие для полицейского? Но, может, я просто не понимаю своим женским умом, что-то? Да, Нордвиг, в который мы попали, мягко говоря странноват... А главное - у нас опять нет денег. А что особенно интересно, телефонов тоже нет. Все попытки оживить аппаратики не увенчались успехом. Когда Мика умудрился расковырять один из них - все стало понятно. Вернее стало еще непонятнее - электронная плата телефона сплавилась в один, едко пахнущий жженым пластиком комок.
С гулом зажигаются на улицах фонари. Вечер. Я чего-то не понимаю, почему на улицах так малолюдно? Ведь это центр города... Странно. Резко останавливаюсь, увидев табличку - "Авеню Всеобщего Мира". А где же Бульвар Роз?
- Может, и не было его здесь никогда, - отвечает на незаданный вопрос Мика и подбадривает, - пошли Каролина, у нас нет денег, а до Соергартена нам еще идти и идти.
Вроде и город у нас небольшой, а путь кажется нескончаемым, ведь мы опять передвигаемся пешком. Забавно, снова мы идем по чужому, опасному городу, только Эльки рядом уже нет, а сам город кажется мирным. Но именно, что только кажется. Не бывает в мирных городах таких глаз... Не прячут их редкие вечерние прохожие... И ни одной улыбки на лицах. Вот оно! В Венниски я успела привыкнуть к улыбкам окружающим меня, пусть неискренним, рекламным... Но все же лучше такие дежурные улыбочки, чем эта хмурость лиц и острые взгляды исподлобья. Так смотрят на врагов. Город, в котором все враги друг другу?
- А названия тут дурацкие! - шепотом соглашается Мика, когда мы сворачиваем на боковую улицу.
- И освещения нет, - я беру его под руку, мне так спокойнее.
Улица пуста. Почему-то, наполненная далекими звуками и тенями, тишина давит. Чтобы разогнать это гнетущее ощущение негромко сообщаю:
- Мне сегодня утром такой странный сон снился. Какой-то дикий район...
Мика отвечает не сразу. Произносит задумчиво:
- Моя бабушка верила в вещие сны, только... мне сны не снятся... почти, - обрубает он мысль.
Но молчания мне совсем не хочется. Да и полузабытый сон расцветает в памяти яркими красками.
- А все равно странно, - сообщаю я Мике, - там, во сне, я все пыталась понять, где сестру потеряла...
- Элю? - уточняет Мика.
- Аха, - сон вспоминается все четче и ярче, - она вроде как на автобусе уехала и почему-то была совсем маленькая...
- Ростом? - хмыкает Мика.
- Возрастом, - поясняю я, продолжая, - но не это занятно, во сне я бегала по незнакомому району и там была улица под названием "миравсем".
- Странные тебе сны снятся, - мне кажется, что Мике абсолютно безразличны мои сны, но молчать я не хочу.
Когда молчишь, приходят мысли. Пугающие... Поэтому я продолжаю рассказывать о сне:
- А еще там была улица "мируда", - хмыкаю я.
- Авеню Всеобщего Мира звучит не менее бредово, - вздыхает Мика и спрашивает уже с некоторым интересом:
- А что еще снилось?
- Район на берегу озера или реки, его подтапливает во время дождей, не часто, но регулярно... Кирпичные дома двух-трех этажные, типа бараков, - тщательно вспоминаю я, - хотя там еще и обычные деревянные домики стояли, вперемешку.
- Но заборов нет? - перебивает Мика.
- Нет. Живые изгороди и дворы небольшие, - отвечаю я.
- И народ там какой-то странный, вроде разговорчивый, но... - добавляю еще одно воспоминание.
- Это тебе тоже приснилось? - на этот раз ирония или удивление в голосе Мики еще заметнее.