— Что ж, — согласилась Дина, — может быть вам и не нужно. Знаете, что я сейчас подумала о Теории Всего? Ее можно будет доказать, если ученые найдут связь между духовным и материальным, между мыслью, временем и пространством. Нельзя же ограничиваться только материей? Я хоть и не сильна в физике, но мне только что пришло в голову, что мысль не имеет массы, однако обладает огромной скоростью и движущей силой, а также инерцией. Почему же ученые, работа которых как раз заключается в том, чтобы «мыслить», упускают ее из виду?
По лицу Виктора скользнула улыбка:
— По-моему, Дина — вы гениальны.
— Что вы! — смутилась Дина. — Я — самая обычная.
— Не согласен. Вы не боитесь выйти за рамки общепринятого. На мой взгляд, гениальность заключается именно в умении взглянуть на вопрос шире — не так, как все.
— Меня нельзя сильно хвалить, — кокетливо улыбнулась Дина, разрумянившись. — Я могу загордиться…
— Можно, — шепотом воспротивился Миллер.
За окном на небе разлились розово-желтые пастельные краски восхода, с каждой минутой становящиеся ярче и насыщеннее. Темно-синяя ночь внезапно и сразу уступила место утренней феерии света, спешившей раскрасить Землю. Облака на востоке зарумянились, провожая взглядом отходящую ко сну, еще не растаявшую луну.
— Красиво как! — Дина подошла к окну и открыла его. В лабораторию ворвался запах свежести и птичий гомон, торжественными песнями приветствующий новый день.
— Красиво, — согласился Виктор, чуть прикрыв веки, — так быстро ночь кончилась…
Он посмотрел сквозь ресницы на девушку, и ему показалось, что пространство комнаты вокруг тоненькой фигурки светится радужными красками, отражаясь от рассветных небес, и помещение наполняется необычным, не ухом уловимым звуком.
Она почувствовала его взгляд и тихо замерла под ним, как котенок, клубочком свернувшийся на руках, — ей было хорошо, и не хотелось словом или движением спугнуть это волшебное чувство.
Щелканье ключа в замке и металлический грохот прервали их безмолвный диалог, молодые люди одновременно обернулись, вздрогнув от неожиданности В дверь ввалилась уборщица в казенном халате, уронившая ведро на пол — она не ждала застать кого-нибудь в лаборатории.
— Чего это вы тут спозаранку?! — вскрикнула она недовольно. — Или ночь всю сидели?
Не дождавшись ответа, тетка заворчала увереннее: — Начальству буду жаловаться. Порядок нарушают. Людям работать не дают.
— Здравствуйте, — спохватился Виктор и вежливо попросил: — Извините, вы не могли бы убрать здесь позже?
— Нет уж, — уборщица возмутилась, — у меня порядок! У вас свое расписание, у меня свое! Мне еще семь аудиторий вымыть надо!
Виктор засуетился, будто не чувствовал себя хозяином в собственной лаборатории. Пасуя перед бестактностью, он шепнул Дине:
— Возможно, мы выйдем?
— Да, — согласилась девушка, — мне, наверное, пора домой.
— Позвольте вас проводить?
— Спасибо, если вы не устали…
— Совсем нет, — улыбнулся Миллер.
Виктор помог Дине надеть куртку и снял со стула пиджак.
— Я заберу камни, — потянулась к артефактам Дина.
— Конечно.
Они вышли из лаборатории, оставив бурчащую тетку елозить шваброй по паркетному полу. Вмешательство уборщицы разрушило что-то рождающееся между ними, и вместо тонкой, как паутинка, связи возникла неловкость, неуклюжая, как заштопанный носок.
Они шли и молчали, перекидываясь незначительными фразами. Виктор вдруг решил, что навязывается, и его собеседница устала от разговоров. А Дина, при свете дня увидев его темные круги под глазами, думала об ужасной болезни, и радость общения сменила тревожная, почти мучительная тоска в груди. Ее сердце сжалось: «Сколько он проживет? Как серьезна его болезнь? Почему он?»
Благо, до ее дома было совсем близко. Перед тем, как вежливо распрощаться, они еще раз дотронулись друг до друга взглядами, и от этого воздушного прикосновения на душе у обоих опять стало тепло.
Глава IV. Сей час
Дина быстро дошла до своей двери и остановилась, заметив, что она приоткрыта. Девушке стало не по себе: ключ был только у нее и у Дениса. Что мог делать здесь брат в такой ранний час? Почему не закрыл дверь? Не решаясь зайти, дрожащими пальцами она набрала номер Дениса. Неживой женский голос ответил: «Абонентский номер выключен или находится вне зоны действия сети».
Услышав позади торопливые шаги, Дина обернулась — то был запыхавшийся Виктор:
— Дина, извините, я решил проверить. Мне показалось, у вас что-то случилось.
Она с облегчением вздохнула:
— Как хорошо, что вы пришли! Кажется, дверь в квартиру взломали. Страшно заходить одной.
Миллер коснулся ручки входной двери:
— Позвольте, я зайду первым…
— Да, пожалуйста, — отстранилась Дина.
Виктор осторожно вошел, она скользнула за ним. В квартире было тихо, но что-то неузнаваемое, не родное появилось в ее запахе. Девушка не поняла сначала, что это, но, войдя в зал, ужаснулась: здесь царил жуткий беспорядок, вещи из шкафов были вывернуты наружу, как после обыска в кино. Казалось, ее дом изнасилован. На глаза хозяйки навернулись слезы:
— Что за…? — всхлипнула она и облокотилась о косяк двери. — Кто это сделал?
Убедившись, что в помещении никого нет, Виктор обернулся к ней:
— Слава Богу, вас не было дома ночью! Здесь что-то искали. Первое, что приходит на ум — ваши необычные камни.
Дина всхлипнула громче. Виктор неловко положил ей руку на плечо, явно не зная, как себя вести, когда женщина плачет:
— Успокойтесь, Дина. Мы разберемся… Главное, вы в порядке!
Дина постаралась сдержать слезы:
— Спасибо! А что теперь делать?
Виктор обвел глазами комнату:
— У вас что-нибудь пропало?
Дина бросилась к шкатулке, в которой у нее хранились деньги и пара золотых украшений. Все на месте. Ноутбук стоял на письменном столе, нетронутый, телевизор тоже, картины в мастерской так же стояли у стен, а больше ничего ценного у Дины не было.
— По-моему, ничего не взяли…
— Значит, взломщики точно искали ваши камни.
— Наверное, надо позвонить в полицию?
— А что вы им скажете?
— Не знаю, — растерялась Дина.
— Давайте я помогу вам все убрать? — неожиданно предложил Виктор.
— Лучше я сама, — возразила Дина.
— Думаю, вам небезопасно оставаться здесь одной, раз кто-то так усиленно интересуется этими камнями.
— Вы считаете?
Виктор посмотрел на часы:
— У меня есть время до зачета. Я все-таки помогу вам, а потом, может быть, вы позовете кого-нибудь или к брату поедете?
— Да, наверное, — согласилась Дина, — но вы ведь совсем не спали!
— Пустяки, — махнул рукой Виктор, — мне не привыкать!
Он стал поднимать распластавшиеся на полу книги, возвращая их на стеллаж:
— Сюда ставить?
Дина кивнула:
— Спасибо.
Они удивительно быстро справились с беспорядком. В душе Дины расцвела благодарность и какое-то детское доверие к этому едва знакомому человеку, в чертах и движениях которого она постоянно искала и находила что-то почти родное. Ей не хотелось, чтобы он уходил. Она предложила Виктору позавтракать. Он не отказался.
Вернувшись из кухни в залитую светом комнату, Дина принесла Виктору кофе и бутерброды, красиво разложенные на блюде. Он сидел на диване, задумавшись о чем-то. Дина отошла к окну, чтобы поправить шторы. Виктор взял было чашку со стола, но, передумав, поставил обратно и тихо заговорил:
— Знаете, Дина, я никогда не был счастлив в личной жизни. Конечно, женщины у меня были… Я думал, что то самое, настоящее случится потом. Когда-нибудь. Но ничего такого не происходило. Я даже решил однажды, что любовь к женщине вообще не для меня. Есть наука и много чего другого…
Дина обернулась, изумленная внезапной откровенностью. Виктор посмотрел ей в глаза, не отрываясь, словно боялся, что она прервет его: