Эндрю стал снимать пиджак. Надя подошла к нему и поцеловала в губы. Он нащупал застежку бюстгальтера у нее на спине и, расстегнув, стянул его.
– Какая чудесная грудь! – воскликнул он, щупая рукой ткань бюстгальтера. – Сядь на кровать!
Она села, Эндрю опустился перед ней на колени, погладил ее по ноге и стал снимать с нее туфлю.
– Какие чудесные лодыжки! – восхищенно прошептал он и, наклонившись, стал покрывать поцелуями ее ногу. Потом он проделал то же самое со второй ступней, поглаживая колготки.
Затем он встал, снял рубашку и туфли, стянул носки, кушак и расстегнул брюки. Одежду он почему-то не стал вешать на спинку стула, а швырнул на пол, оставшись голым по пояс, в красных шелковых спортивных трусах.
Надя легла спиной на кровать и, вытянув ногу, коснулась пальцами ступни его ноги. Тело Андерсона, совершенно лишенное растительности, было гладким и не слишком развитым, но и не дряблым. Он был похож на юношу, в отличие от Джека Гамильтона, смахивающего на шимпанзе. «К черту Гамильтона!» – подумала Надя и сказала:
– Сними с меня колготки!
Эндрю подцепил пальцами верхний край колготок и медленно начал стаскивать их с бедер. Надя приподнялась, и он осторожно снял их окончательно и положил на комод.
Крохотные кружевные трусики едва прикрывали ее лобок. Сквозь них просвечивали светлые волосики.
– Позволь мне снять и трусы! – попросил Эндрю и начал поглаживать ладонью кружева на промежности.
Надя застонала от удовольствия.
– Это шелк? – спросил Эндрю.
– Не знаю, – ответила она, удивленная вопросом. – По-моему, нет.
Эндрю просунул руку поглубже в промежность, пощупал ткань пальцами и сказал:
– Вставка атласная. Значит, шелк.
– Сними же их с меня наконец! – воскликнула Надя.
Он неохотно стащил с нее трусы, поднес к лицу, понюхал и потер ими щеку.
– Точно, шелковые! – повторил он и сжал ее груди.
Надя закрыла глаза и томно вздохнула. Эндрю стал целовать ее в губы и массировать пальцем клитор. Соски встали торчком, он начал их поочередно сосать. У Нади возникло ощущение, что все это он делает не потому, что хочет этого, а желая сделать ей приятно, словно бы прочитав какое-нибудь пособие для молодых супругов. Желание, охватившее ее поначалу, начало убывать. Ей хотелось не робких ласк, а бесцеремонных мужских действий. Она надеялась, что он трахнет ее без затей, как сделал это Джек Гамильтон. Впрочем, не все же мужчины такие хамы, как он, тотчас же подумалось ей. Она спросила:
– Чего ты хочешь, Эндрю?
– Тебя, – сказал он.
Надя села и обняла его за плечи, просунув руку в трусы. Член стоял, но несколько неуверенно. Головка была покрыта кожей. Надя сжала пенис в кулаке и начала мастурбировать. Эндрю застонал. Она дотронулась пальцами до мошонки. Он судорожно вздохнул.
– Снимай трусы! – приказала она.
– Мне бы хотелось в них остаться, – сказал он. – Мне нравится чувствовать кожей шелк.
Ответ ее несколько обескуражил, однако она быстро опомнилась и повалила его на кровать. Головка члена выпирала из-под трусов. Надя сжала ее и стала мастурбировать с удвоенной силой. Член задрожал и начал пульсировать.
– Надя! Это прекрасно! – воскликнул Эндрю.
– Я рада, – сказала она и, потянувшись к комоду, взяла свои трусики и швырнула ему.
Он стал их жадно нюхать. Наде захотелось чего-то более существенного. Она села верхом на Эндрю, спустив его трусы на бедра, и стала водить головкой члена по клитору. Потом, долго не раздумывая, села на пенис Андерсона и начала тереться клитором об его лобок. Эндрю закатил глаза и заохал от восторга.
– Тебе хорошо? – спросила она.
– Прекрасно! – ответил он.
Пенис задрожал во влагалище. Эндрю сжал бедра Нади руками и стал с силой натягивать ее на себя. Она охнула и заерзала на его лобке. Но и этого Наде показалось мало. Наклонившись, она принялась тереть своими трусиками его щеку. Эндрю заурчал и прошептал:
– Я кончаю!
– Так не тяни же, кончай! – нетерпеливо воскликнула она.
– Ты рассердилась? – испуганно спросил он. – Если хочешь, я полижу тебе промежность. Но сначала кончу.
Он напрягся и довольно хладнокровно кончил.
Она встала, ожидая от него выполнения обещания.
– Встань на колени и пошире раздвинь ноги! – сказал он. – Я хочу тебя хорошенько разглядеть.
Она сделала все так, как он просил.
– Какая ты красивая, Надя! Ты напоминаешь мне орхидею! – воскликнул Эндрю, тяжело дыша от перевозбуждения.
Он протянул руки к ее бедрам и, сжав их, решительно нырнул в промежность. Надя вздрогнула, ощутив на клиторе его рот. Эндрю громко зачавкал, потом начал обводить вокруг клитора языком, действуя умело и энергично. Он тормошил ее чувствительный бугорок, просовывал язык во влагалище, жадно вылизывал половые губы. Член его напрягся и стал пульсировать. Надя открыла глаза и, глядя на головку члена словно завороженная, внезапно кончила. Эндрю прикусил клитор и замотал головой, усиливая ее ощущения. Надя охнула и, закинув голову, застонала, сотрясаясь всем телом. Эндрю продолжал лизать ее, все больше входя во вкус. Груди Нади шлепались друг о друга, бедра ходили ходуном. Из горла вырывался уже не стон, а хрип. Язык Эндрю проник глубоко в лоно и вертелся там как юла. Надя прижалась промежностью к его лицу, по подбородку потек ее сок. Эндрю довольно заурчал и стал его слизывать. Надя покосилась на член, выглядывающий из-под его красных шелковых трусов: он окреп и стал мокрым. Она снова громко застонала и кончила, мысленно благодаря Гамильтона за то, что он ее раскрепостил. Перед ее мысленным взором возникли смеющиеся лица Джека и Яны. Она завыла и закинула голову, пытаясь избавиться от этих ненавистных образов. Вой перешел в визг. Ей почудилось, что кто-то засаживает ей в промежность вибратор. Рука, державшая его, была похожа на руку Анджелы.
– Нет, нет, только не это! – вскричала она и затряслась, словно припадочная, в пароксизме нового шквала исступленного оргазма. Эндрю продолжал усердно вылизывать ее промежность.
Надя оторвала его от себя за уши и, бесцеремонно повалив его на спину, опустилась влагалищем на пенис.
– Давай! – грубо приказала она. – Только живее!
Он стал двигать торсом, ей показалось этого мало, и она поскакала верхом на нем галопом, сжав руками свои груди.
– Хорошо! – воскликнул Эндрю, закрывая глаза.
Надя потянулась рукой за своими трусиками и швырнула их на его блаженную физиономию.
– Чудесно! – воскликнул Эндрю, и пенис его затрепетал.
Надя взяла трусики и стала тереть ими его соски.
Головка члена раздулась внутри лона, в ней возникла пульсация. Надя положила трусы на лицо Эндрю. Он шумно втянул ноздрями воздух.
– Замечательно! Какой тонкий аромат! Какой нежный букет запахов!
– Я кладу в ящик комода, где лежит белье, пустые флаконы из-под духов, – сказала Надя, с трудом переведя дух.
– Ты великолепна! – воскликнул Эндрю и напрягся.
Она сжала стенками влагалища затрепетавший пенис, схватила рукой трусики и начала водить ими по его губам. Эндрю стал жевать шелк. Надя запихнула трусы ему в рот поглубже, словно кляп. Эндрю захрипел, задыхаясь, и, закатив глаза, затрясся в конвульсиях – и кончил. Надя облегченно вздохнула и упала на него. Они обнялись. Надя еще долго не слезала с Эндрю, он сопел и шумно дышал. По лицу его струился пот. Надя тихо рассмеялась счастливым смехом, на душе у нее стало спокойно.
Глава 8
– Прошу тебя!
Надя молчала, не желая разговаривать с ним.
– Пожалуйста, Надя! – повторил он.
Уловка не сработала, она продолжала молчать. Наконец ее прорвало, и она выпалила:
– Послушай, Джек! Я все сказала. Этого не будет!
Надя посмотрела на большой букет красных роз, доставленных посыльным спустя минуту после того, как она вернулась домой с работы. На приложенной к букету записке было написано рукой Андерсона: «Ты божественна. Твой Эндрю».