– А с этим что?
– Себе бери, раз уж взял, – буркнул Рыбников. – В карманах у него пошуруй. Там запасная обойма должна быть.
– Товарищи, – в центр круга вышел Чубенков, – я как представитель власти принимаю на себя командование отрядом.
Толпа зашумела.
– Не хотим чиновника, – крикнул кто-то.
– Тихо, – прогремел зычный голос Рыбникова. Он повернулся к Щекину и негромко добавил: – Чего ты хочешь, чтобы остаться? Не губи людей.
Щекин немного помедлил.
– Командовать должен представитель власти. Все должны ему подчиняться.
– Хорошо, пусть будет так.
По толпе пронесся ропот.
– Лучше будет, если командовать будет Чубенков, – крикнул Рыбников. – Нам нельзя расходиться. По отдельности мы можем не выжить.
– С этим и подавно не выживем, – крикнул один из ушуистов.
– Никита Викторович, мы Чубенков подчиняться не будем, – решительно заявил Пак.
Ропот усилился.
– Кто за то, чтобы командовал Чубенков? – громко спросил Рыбников.
Поднялись только руки рукопашников… да и то двое помедлили и проголосовали только после строгого взгляда Щекина.
– Кто против?
Ответом был лес рук.
– Мы не должны разделяться, – с напором повторил Рыбников. – Раскол может погубить всех.
– А мы не хотим подчиняться этому, – один из кулачников указал на Чубенков.
Вокруг послышались одобрительные голоса.
– Тогда мы уходим, – Щекин шагнул назад.
За ним последовали ученики. Теперь рукопашники снова стояли в стороне от остальной группы.
– Павел, опомнись! – воскликнул Рыбников. – Это же просто глупо.
– Это есть единственный путь ко спасению, – объявил отец Никифор, подходя к Щекину. – Истинно православные пусть последуют за нами. Язычников и тех, кто не раскается, что восточными единоборствами занимался и тем бесам поклонялся, мы с собой не возьмем.
Рыбников поджал губы.
– Ладно, бог с вами. Уходите, если иначе не можете.
– Кто с нами, становись в строй, – скомандовал Щекин.
Несколько секунд никто не двигался, а потом один из ушуистов повернулся к Жихареву и произнес – Простите, Петр Андреевич. Я иначе не могу.
Он подошел к отцу Никифору, перекрестился и жалобно попросил:
– Меня возьмете?
– От ушу своего отречешься? – спросил явно довольный священник.
– Отрекаюсь, – выдохнул парнишка.
– В грехах каешься?
– Каюсь.
– Святую церковь Христову принимаешь?
– Принимаю, святой отец.
– Становись в строй, – Никифор перекрестил отступника.
Следом к нему подбежала девушка-кулачница.
– И меня.
– От язычества отрекаешься? В грехе отступничества каешься?
– Каюсь, батюшка. Церковь святую принимаю.
– Благослови тебя Господь. Становись в строй.
Антон смотрел на Толю. Тот стоял, покусывая губы, но с места не двинулся.
– Больше никого? – крикнул Щекин.
Время шло, но к рукопашникам никто больше не присоединялся.
– Что же, отряд, нале-е-ево! – скомандовал Щекин. – Шагом, ма-а-арш!
Люди двинулись к выходу. За ними последовал чрезвычайно гордый отец Никифор. Только Чубенков остался стоять на месте.
– А вы что же, Владимир Владленович? – окликнул его Щекин.
– Да я лучше здесь останусь, – чиновник бочком подвинулся поближе к Рыбникову.
Антону показалось, что на лице учителя появилось разочарование. Щекин что-то хотел сказать, потом передумал, зло сплюнул и зашагал к выходу.
Глава десятая, о схватке с грозным противником
После ухода отряда Щекина все пребывали в растерянности. Убийство Васильева и раскол подействовали на ребят и «командиров» удручающе. Однако вскоре послышался зычный голос Рыбникова:
– Выступаем через полчаса. Всем умыться и позавтракать тем, что осталось от вчерашнего ужина. Сережа Пак и Толя Иванов, встаньте у дверей и последите за лесом. Не хотелось бы, чтобы наши вчерашние гости застали нас врасплох.
– Никита, а с этим что? – Жихарев показал на тело Васильева.
– Некогда хоронить, – ответил Рыбников. – Местные позаботятся.
Жихарев кивнул.
– Никита Викторович, хотел бы напомнить, что я возглавляю экспедицию, – заявил Чубенков.
– Конечно, Владимир Владленович, – отозвался Рыбников. – Я просто взял на себя кое-какие технические вопросы.
Чубенков удовлетворенно кивнул. Люди начали расходиться, старательно огибая мертвое тело.
– Никита Викторович, – прозвучал голос Пака от входа, – а тела-то исчезли.
Все бросились к входу и увидели, что оставленные вчера на поляне тела убитых врагов за ночь исчезли.