Захар, спасаясь от скуки, гонял шкалу радиоприемника, выискивая что-то интересное для себя. Когда я залез в машину, из колонок лилась томная инструментальная музыка.
— Ты видел мужика, выходившего передо мной из пельменной? — спросил я и выключил радио.
— Видел, — кивнул Захар. — Он зашел за угол дома и больше не появлялся.
— А что там?
— Хозяйственные постройки, — пожал плечами десятник. — Продуктовый склад. Примыкает к лесу. Наверное, там его ждали. На машине, кстати, можно довольно близко подобраться к пельменной с тыла.
— Я так и думал, — откидываюсь на спинку кресла и жестом показываю, что пора ехать.
Обратный путь мы провели в молчании. Когда проезжали участок трассы, где неизвестный грузовик подставился под машину наших преследователей, то заметили только осколки стекла и лежащий на обочине согнутый в бараний рог бампер. Самого «ориона» уже не было. Вероятно, «хвост» счел нужным прекратить свою миссию, и потихоньку уковылял к ближайшей автослесарной мастерской. Довольно странно. Обычно место аварии на междугородних трассах очень оживленно. Здесь и патрули, и следователи, и комиссары по страховым выплатам. Все что-то записывают, ползают с рулетками, измеряя тормозной путь машин, щелкают фотоаппаратами. Встреча с Пианистом длилась не больше получаса — за такое время следствие на месте аварии не могло закончиться. Значит, и в самом деле в «орионе» находились мутные ребята. Им не хотелось встречаться с полицией, поэтому и поспешили исчезнуть. Да и черт с ними. Картина уже ясна: люди Демидова постараются максимально быстро лишить меня не только артефактов, но и жизни. Реакция Щербатова будет предсказуемой. В его доме никому не позволено обижать родственников, даже таких, как я. Он за Мирославу чуть Кострому не стер с лица земли, а если узнает о причастности Демидова к произошедшему со мной — начнет серьезную войну. А князь узнает. Я подстраховался на этот случай.
— Домой? — покосился на меня Захар.
— Поехали в УКБ, — я оживился. — Надо с одним человеком успеть встретиться, пока здесь все не завертелось.
В Управление Княжеской Безопасности города Торгуева я попал, видимо, в обеденный перерыв. Возле самого трехэтажного здания из светло-желтого кирпича и с узкими высокими окнами было немноголюдно: на автомобильной стоянке копошились несколько человек, да возле тяжелых двустворчатых дверей стояли двое охранников в полной боевой сбруе. Они покосились на мое дорогое пальто и на перстни, сверкавшие каменьями на солнце, вежливо поинтересовались, кто я такой и что мне здесь нужно. Услышав мою фамилию, встрепенулись и даже сами распахнули двери, пропуская в здание Управления. Пришлось важно кивнуть и неторопливо проследовать через широкий коридор в вестибюль, снова назваться.
Дежурный офицер с капитанскими нашивками на рукаве темно-зеленой военной куртки тоже захотел узнать причину моего появления здесь. В глазах его притаилась тревога. То, что я зять Щербатова — здесь хорошо знали. Поэтому и заволновался капитан. А вдруг мне даны некие полномочия от князя, вроде внеплановой проверки?
Пришлось успокаивать:
— Мне нужно поговорить со следователем Восьмого делопроизводства господином Кузнецовым.
— Сейчас обеденный перерыв, — неуверенно ответил дежурный, и наткнувшись на мой бесстрастный взгляд, быстро исправился. — Я могу позвонить ему, узнать…
— Сделайте милость, капитан, — благосклонно кивнул я. Если уж играть высокородного барина, то по полной программе.
Ждать долго не пришлось. Офицер быстро позвонил кому-то по внутренней связи и бодро ответил мне:
— Анатолий Петрович вас ждет в седьмом кабинете. Это сразу по коридору направо.
— Благодарю, капитан, — я толкнул разблокированный турникет, и сопровождаемый взглядом снующих по вестибюлю сотрудников Управления, направился по указанному адресу.
Следователь Кузнецов оказался приятным сорокалетним мужчиной с круглым, добродушным лицом. Единственное, что придавало ему слегка комичный и забавный вид, так его оттопыренные уши с толстыми мочками. Длинные волосы могли бы скрыть эту неприглядность, но уставная стрижка портила картину, отчего хозяина кабинета трудно было представить в качестве сурового служителя закона. Да еще в цивильном светло-сером гражданском костюме.
Кузнецов пил чай за рабочим столом. Перед ним на подносе стояла сахарница, на блюдечке лежал нарезанный тонкими ломтиками лимон, в вазочке громоздились миниатюрные сушки.