После небольшой паузы водитель снова начал надуваться и ерзать. Он не резко, но с ощутимым торможением, снизил скорость до сотни.
– У тебя нет случайно ощущения, что когда сбавляешь скорость с двухсот до сотни, то кажется, что тебя столбы обгоняют? – любуясь собственным умением пошутить и одновременно на что-то намекая, с хохотом спросил Ойген.
– Я не часто езжу с такой скоростью, – ответил Ериас.
Водила снова не остался доволен таким ответом. Но он все-таки сделал последнюю, как он для себя решил, попытку.
– А ты все-таки странный, я тебе скажу.
– Да ты тоже, немного.
– А я-то чем? – обрадовался оживлению беседы водитель.
– Ты сказал, что ты пока Ойген. Странно, что пока, – нашелся, что вменить в странность Ериас.
– Тут ни поллитры странного, я тебе скажу! – заявил водитель. – Здесь я Ойген, два часа назад на запад был Эженом, – несколько протяжно выговорил водила, – некоторые называют Женькой, или даже Жекой, но чаще я Юджин. Еще, помню, однажды назвали Эвжиком. Вот я хохотал тогда, чуть не вмазал за такое в ухо. А по-вашему как?
– Э, не. Я в ухо не хочу, – сдержанно улыбнулся Ериас.
Трудно было представить, чего ожидать от этого балабола.
– Да, ладно. Ниссы. Нормально будет! – уверил водила.
– Эвйенис. – ответил Ериас. – Это греческое вообще-то имя.
– Совпало! – торжественно заявил Ойген. Ериас не понял, что именно, и вопросительно задрал брови. Но ответ последовал сразу без необходимости озвучивания вопроса. – Твоя версия совпала с предыдущими.
Слушая это Ериас либо просто разговорился, либо, наконец, все-таки оценил все сказанное своим нескучным извозчиком вплоть до самых первых слов и сделал выводы.
– Тебе повезло, – продолжил он беседу. – А я везде буду, скорее всего, Такисом. Много имен ушло из нашего языка в другие. Но еще больше осталось!
*
Попрощавшись с нескучным водилой на подъездах к следующему городу, Ериас взял в руки свою ношу, но облегченно выдохнул. По пути к обещанной неподалеку автобусной остановке, он восстановил в голове свою реальную биографию.
Кроме этого он отметил, что ему было легко и просто разговаривать с этим незнакомцем. Не считая, начала, конечно. Но поначалу еще его сковывала его тайная миссия.
Ериасу припомнились другие случаи из прошлого, когда ему так же запросто случалось познакомиться с человеком и вполне легко за беседами провести время, отведенное им обстоятельствами. Резюме пришло само собой:
«А я раньше и не замечал, что с незнакомцами так комфортно общаться, – просветлела мысль. – Разговориться не просто! Потому что не понятно, насколько у вас общие интересы… С самими близкими тоже легко. И одновременно неимоверно сложно! Ты сам раскован и одновременно осторожен, охраняя спокойствие любимых. А их неосторожное слово бьет больнее, чем брань постороннего. Наверное, потому что их мнение не безразлично, – замедлилась до бесконечности последняя мысль».
Но парад философии прервало четкое ощущение в уставшей от ноши руке. Ериас переменил руку.
Он мысленно отметил, что, вопреки опасениям, трансфонатор оказался не так уж тяжел и не велик. Но это в сложенном состоянии, о чем Ериас узнал позже, изучая в очередной гостинице приложенные схемы.
В гостинице ему пришлось снова оказаться из-за отсутствия авиарейсов в следующий пункт назначения. Зато он узнал, что для выполнения задания потребуется энергетически обеспеченная площадка или помещение не меньше трех метров в длину и ширину.
«Заморочка, однако» – подумал он.
***
Конверт Германа открылся, как и у остальных, спустя две недели после получения задания. Глупое недопонимание собственной внутренней целеустремленности теперь сменилось полной ясностью, что же от него и его подельников требуется.
Это откровение вытеснило вопрос, почему это именно он оказался в этом замешанным, отчего это именно ему нужно и интересно. Теперь ему было достаточно ощущения, что это необходимо.
Он снова прочел записку и четко выстроил в голове даты и географию. Ему предстояло забрать в исходном месте трансфонатор и обеспечить его запуск в требуемом регионе в день и час, о котором они договорились на последней встрече. Чувство неопределенности постепенно сошло на нет, взамен себя оставив готовность четко действовать.
Он сел на стул, сложив руки на его спинке и положив на них голову, чтобы обдумать детали. На какое-то мгновение он погрузился в мысли. С этого момента что-то словно переключилось в его голове.
Он немного посидел в такой позе.
Потом, взяв лист с заданием, он снова перечитал его, но уже другими глазами. В голове начали выстраиваться совершенно другие детали, чем прежде. В его голове прокручивались все встречи, и с каждым разом он вспоминал все более точные детали, мимолетно возникавшие на встречах, вплоть до мельчайших: имена, фамилии, кто называл, номера счетов, жетонов, домов, города, улицы, характерные черты лица.