– Я тоже знаю только одного, – сказал Шэхриэр.
– Тогда я ничего не понимаю. Ты что-нибудь понимаешь, Эмили? – дернул ее Макар.
– Он еще как будто впервые услышал об этом, – добавил Шэхриэр.
– Настолько быстро и настолько сильно люди обычно не меняют свое отношение, – сказала Эмили. – На это нужно как минимум время, но и, конечно, причины.
Случай с Иоши был отнюдь не единичным. Пообщавшись с такими перебежчиками, Макар понял, что это не случайность. И окончательно убедило его в этом сообщение того же Жомеха, что его хозяева, ссылаясь на проверку здоровья, несколько асанов просто говорили, потом настаивали на визите на завод Манкоа, а вчера хотели было силой отвезти туда.
– Я еле вырвался и убежал, – закончил эмоциональный рассказ Жомех. – И я не хочу туда возвращаться.
– Ты и не обязан! – подчеркнул Макар. – Не-о-бя-зан! Понял! Ты свободный человек, что бы там ни говорили пратиарийцы!
– Оставайся с нами. Нечего там делать! – добавила Эмили. – Вот как Шэхриэр. Он почти все время здесь. Дома появляется, только если ему нужно.
Мусъаб долго молчаливо горящими глазами оглядывал это скопление недовольных людей, даже не понимавших до конца, чем они недовольны.
– Да, вы правы, – неожиданно он прорвал собственную тишину, согласившись с Макаром, – это бестолковое сборище тюленей! Реально мы так ничего не добьемся.
– Ты согласен, что нужно что-то более решительное! – обрадовался Макар, видя, что Мусъаб подхватывает волну. – Ты же знаешь, как это все можно просто взорвать?!
– Я знаю, как можно взорвать и не только это! Я уверен, мы найдем здесь, все что нам нужно! Я сделаю такую бомбу…! Вы только придумайте, как ее пронести туда, куда нужно, – начал строить планы Мусъаб.
– С этим проблем не будет, – захлебывался азартом и ласкательными эпитетами Макар. – Здесь нигде нет абсолютно никакого контроля безопасности. Мир этих дегенератов девственно наивен!
– Ты только скажи, что тебе нужно, – сказала Эмили, постепенно все более глубоко пропитываясь от Макара и из-за пропажи землян ненавистью к пратиарийцам.
– Да, мы перевернем здесь все, но найдем необходимые ингредиенты! – убеждал Макар Мусъаба.
К их кружку затейников присоединилась Франческа.
– Я не понял, ты родила что ли? – спросил Макар, увидев, что Франческа стройна и легка, как и прежде.
– Родила! – ответила довольная Франческа. – Поэтому так давно и не приходила.
– Поздравляю, – обрадовалась и обняла ее Эмили. – Ну, и кто? Мальчик, девочка?
– Я не знаю. Нам не говорят, – даже удивилась такому вопросу Франческа.
– Как это не говорят? – удивилась и Эмили. – А ты сама не спрашивала?
– А где ребенок? – не дождавшись ответа, встревожился Макар.
Ситуация, когда мать не знает, кто у нее родился, его скорее испугала, чем удивила.
– После родов, у нас детей сразу передают в ясли, – спокойно ответила Франческа, не понимая тревоги Эмили и Макара.
– Как это передают? Кто это передает? Это мой ребенок! – уже вскипел Макар. – Как ты могла его отдать?
Шэхриэр и Жомех смотрели на реакцию землян и тоже не понимали, в чем собственно проблема.
– Но там ребенку будет лучше. В яслях ему обеспечат лучшие условия, за ним будут ухаживать обученные люди, – продолжала объяснять Франческа.
– Люди? Какие вы люди после этого? – возмущался Макар. – Какая ты мать, если ты отдала свое дитя неизвестно кому. И даже не поинтересовалась, кто у тебя родился!
– А как? Как иначе? – все более недоумевала Франческа. – Ведь его же, наверное, нужно кормить. Я даже не знаю…
– Я не знаю… – передразнил ее Макар. – Я не знаю, как вы клетионские так можете, – уже свистело из ушей Макара. – У нас, у землян, дети остаются с родителями. Не знает она, чем кормить! У тебя же есть молоко!
Последней фразой Макар окончательно раздавил Франческу и даже напугал ее. Она не нашлась, что ему ответить. Сам же он не в первый раз, но, пожалуй, впервые настолько сильно ощутил разницу между землянами и людьми с Клетиона.
– Макар, ты слишком резок с Франческой, – попробовала вступиться Эмили.
– Я резок? Давай твоего ребенка сдадим в детдом! – не унимался Макар. – Я этого так не оставлю. Я его заберу. Если мать не желает растить своего ребенка, я выращу его сам! Где ты оставила его? – накинулся он снова на Франческу.
Та едва смогла выговорить пару слов в ответ. Ее больше вывел из равновесия не сам факт оспаривания правильности того, что она оставила младенца. Для нее это было очевидным и естественным поступком. Да даже не поступком, а нормальным ходом вещей. Ее потрясла манера. Она никогда раньше не видела проявления ярости.