– Для людей, я так понял, это очень сложно. А для вас? – поинтересовался Авдей.
– Для нас это тоже не просто. И, кроме того, очень сложно найти в тоне, не зная, что именно ты хочешь найти. Ты просто не сможешь отделить нужное от ненужного. Например, не зная тебя, я бы, пожалуй, не смог ничего узнать о твоем друге Ярославе, – пояснил Деш. – Только если бы случайно наткнулся на его тон. Поэтому тон не всегда может быть полезным.
Авдея словно сбило поездом упоминание о Ярике. Его мысли мгновенно растрои́лись, и он словно через пелену воспринимал дальнейшие слова Деша.
– А одна из таких ошибок, – продолжал Деш, – будучи многократно пересказанной, так аккуратно изменилась, что стала восприниматься уже как происходящая из разных источников. Совпадения в ключевых деталях в таком случае были неизбежны! И для вас почему-то они стали неоспоримым доказательством. Случись в этих историях чуть больше вариативности…
– То что? – Авдею стало даже интересно, чем должна была закончиться недосказанная мысль Деша.
– Этим, кстати, активно пользуетесь вы сами, и эту особенность раскусили Мита. И тоже применяли, запутывая следы о себе. Вы бы в нее не поверили! А так это воспринималось как рассказы и пересказы слов разных очевидцев.
Авдей сидел за столом и переставлял с места на место маленькие фигурки, сделанные из бумагоподобного материала, который он выпросил у Деша; периодически он возвращался к новой еще незаконченной фигурке, подправлял в ней какие-то детали и отставлял ее в сторону.
Ему хотелось поспорить, но понимая, что в знании собственной истории ему не сравниться с Дешем, он не осмеливался и на этот раз решил просто согласиться.
– Мы иногда ошибаемся и принимаем желаемое за действительное. А вы, верно, не ошибаетесь? – задумчиво проговорил Авдей.
– Бывает. Наша ошибка, например, была в том, что мы оставили и отпустили тебя и всех людей с экспериментального носителя. Землян, как вы себя называете. Мы не в полной мере учли вашу враждебность, которая стала доминировать на Земле и прививается всем с детства, которую вы испытываете априори ко всему, что оказывается над вами, на что вы не можете повлиять, даже если вам всего лишь кажется, что вы не можете повлиять.
Деш обратил внимание, что фигурки у Авдея разные. Одни напоминали людей и земных животных, другие существа системы Прата.
– Это чушь! – возразил Авдей.
– Это чушь?! – удивился Деш, привлекая внимание Авдея на происходящее на столе, где почему-то пратиарийские фигурки в большинстве своем лежали, а земные стояли.
– Но это же вы нас таким сделали? – сознание Авдея машинально пыталось найти оправдание.
Деш узнал этот алгоритм защитной реакции.
– В основных моделях поведения изначально присутствовала осторожность. Но как следствие многократных суперпозиций, – рассуждал он, – враждебность могла, конечно, возникнуть. А то, что она стала нормой, – это приобретенная черта.
– Это то, что вы называете феноменами? – уточнил Авдей.
– Совершенно верно! – подтвердил Деш. – Кроме того, мы знали, – продолжил он, – что вы легко поддаетесь новым ценностям, и, если знать как, то легко можно заставить вас в них поверить. Поэтому здесь в Мантаме всего десять человек смогли обратить в так называемую новую веру два миллиона людей с Клетиона.
– Они были наивны, как дети! – ответил Авдей. – Я был в шоке, насколько легко Майкл манипулировал ими с самого первого асана общения с ними.
Деш достал два сосуда, воспарил немного к своду комнаты и стал собирать мелкие листики таойи и цветы паиса, отдавая предпочтение только что раскрывшимся.
– А всего вас, землян, было меньше тысячи, – продолжил Деш, стараясь подчеркнуть ничтожность процента землян. А клетионцев на Прата уже…
– И нас специально разделили по центрам Манкоа, – перебил его Авдей.
– Да. Так чтобы в одном центре оставалось не больше десяти человек. Мы стремились, чтобы вы адаптировались в новых условиях. Оставь вас большими группами, этого бы точно не происходило.
Но хуже всего, что вы сюда принести идеи разрушения. Известно ли тебе, что при первом организованном вами взрыве погибло двадцать шесть пратиарийцев? От второго взрыва погибло уже больше тысячи.
– А погибших людей ты, значит, не считаешь? – взорвался неожиданно Авдей.
– Есть ли смысл их считать, коли вы сами не считаетесь с тем, что они могут погибнуть от ваших же рук?! Даже от собственных рук?! При втором взрыве человек сам взорвал себя в межпланетном гоне. Шансов выжить не было ни у кого! Это ты можешь объяснить?