35.
Краеугольным камнем при переезде из Лесного педагогиума в Центральный деловитая, но дотошная, дама Штапа считала, чтобы не прерывался прием теста Матильды ни на один арияд. Это была сфера ее ответственности, ее единственная забота, даже временно остаться без смысла существования она не могла.
Поэтому все делалось постепенно по спланированным этапам. Часть своих дам, принимавших тесты, она уже перевела, и они начали работу на новом месте.
- Теперь настал момент, когда и я покидаю мой любимый Лесной. Насовсем! - грустно вздыхала дама Штапа.
- Не расстраивайтесь так, - успокаивала ее коллега. - Все-таки не насовсем. Вы сможете прилетать сюда на выходные.
- Я не расстраиваюсь. Мне просто грустно.
- Такое бывает.
Разговоры обитателей Клетиона по сложившейся или сложенной привычке редко выходили за рамки того, что очевидно, обсуждаемой темы или наблюдаемого явления. Если они общались, то это было зачем-то нужно, кому-то полезно. Разговор о грусти выписывался из этих рамок.
- Со мной такое впервые, - продолжила дама Штапа, вдаваясь в подробности своих ощущений, несколько стесняясь.
Оба эти чувства ей были довольно непривычны. И стоит ли говорить об этом? Возникло третье непонятное ощущение. Сомнение. А интересно ли это ее собеседнице?
- Сама даже не могу понять это чувство, - продолжила дама Штапа. - Но почему-то мне кажется, что о чем-то подобном рассказывала дама Назира, когда она вспоминала рассказы дамы Журы. Дама Жура иногда делалась совсем, совсем грустной и говорила, что у нее немного защемило сердце. "О Родине", как она поясняла.
- О Родине? Что это?
- Она не рассказывала. При этом она отказывалась идти в медику. И убеждала даму Теччу, что это не поможет.
Даме Штапе было не просто объяснить, что чувствовала дама Жура, ведь ей самой об этом только лишь рассказывали, причем те, кто тоже только слышал. Своих чувств она так же не могла описать точными словами, но чувствовала, что именно об этом ей и рассказывали когда-то.
Ей в Лесном очень нравилось, она прожила здесь практически всю жизнь. Но необходимость покидать его была придумана не ей. Это строгое решение, принятое на последней встрече Совета развития Клетиона.
Совет собирается один раз в обиор по местному времени. Так было с самого начала. На нем присутствуют только те, кто стал старшей дамой или старшим господином. Кроме людей на совете еще всегда были пратиарийцы, но об этом участники совета не имели права рассказывать.
Как пратиарийцы попадали на Совет и как уходили, никто не мог понять, но зал совета открывался для людей, только когда пратиарийцы уже были за столом, точнее за его половиной, на своих местах.
Стеклянная, по всей видимости, перегородка разделяла стол на две половины и не давала возможности пройти на вторую часть зала. Но стол выглядел единым целым. Иллюзия общего пространства и тесного общения была полной.
Дама Штапа вошла в совет, когда не стало дамы Куни, которая заменила даму Назиру, и так далее до дамы Матильды и дамы Журы, что была первой дамой, выбирающей главные занятия для детей.
Дама Жура была на Клетионе первой и единственной, кто осознавала историческую аналогию того порядка, в котором она принимала здесь участие.
"Я боюсь, что этот порядок рано или поздно взорвется изнутри, - говорила она сама с собой. - Ведь большинство философов признавали полис Платона утопической идеей. Ведь было же огромное количество таких сообществ... С какой целью здесь установлен такой порядок?"
Их правило, руководствоваться интересами и способностями детей, соблюдается и по сей арияд. А для определения способностей используются тесты Матильды для разных возрастов. Уже дама Жура одна с трудом справлялась с тем, чтобы правильно определить занятие всем детям. Потом детей стало больше, и Матильда, став дамой, создала целую группу и разработала специальную систему тестов.
На последнем совете решили, что в Лесном педагогиуме останутся только дети ясельного возраста и младенцы. Здесь их будут оставлять мамаши. С детьми дошкольного возраста здесь уже давно стало тесно. Тем более, на совете было сказано, что численность будет продолжать расти. А, кроме прочих преимуществ, Центральный педагогиум в несколько раз больше Лесного, он способен разместить всех детей как раз до момента прохождения заключительного теста Матильды.
Выбор для этого возраста Центрального педагогиума не был случайным. Он находится возле парома. Дети будут видеть, как взрослые будут улетать на нем в Большой мир. Так будет формироваться их мечта, что когда-нибудь и они улетят. Остальные до момента отправки в Большой мир будут жить в Горном, Озерном, Прохладном и других педагогиумах.
36.
Резвящий энтузиазм и предвкушение гадости, которую, если все сложится, удастся подкинуть врагу, весьма и весьма помогали. Одновременно страх заставлял подходить к делу тщательно.
Пришлось долго искать подходящее место, не очень людное, желательно на окраине или за городом, но не за три неизмеримых расстояния от него, и где одновременно было бы достаточно невостребованных электрических мощностей. Заброшенных городов было много, а заводов и цехов еще больше, но большинство из них были обесточены самым простым воровством проводов.
- Возможно, какие-то провода даже были сняты для наших нужд, - предположил Аким, когда обследовали очередной цех. - Так что не будем сильно напрягаться и ругать вандалов.
Кое-что, из того, что было необходимо, нашлось здесь же: мощные фонари еще были в исправном на вид состоянии, кабеля, чаны, вода, шланги и тросы достаточной длины. Что именно понадобится, наперед никто не знал, но все, что могло бы пригодиться, на всякий случай расположили в пределах удобной досягаемости. Аким откуда-то приволок и наладил звуковую аппаратуру.
- Нашел полнейший хлам, но орать будет. Нам ведь и нужно всего-то для привлечения внимания, - оправдывался он по поводу качества звука.
- Да, да, дружище, - соглашался Глеб. - Лишь бы орала. Главным образом басила, как мне кажется.
- Согласен. Басы лучше огибают препятствия и медленнее тухнут, - добавил Аким.
- Вам спецам виднее, - подмигнул ему Глеб.
- Давай еще прожектора завяжем на музыку! - предложил вдруг Аким.
- Если хочется... Только зачем?
- Типа здесь заводная тусовка! Здесь же в цеху есть окна, будет видно снаружи, сильней привлечет внимание.
- Ну, давай. Сильно только не заморачивайся. Если все успеем, на той неделе попробуем захлопнуть ловушку. Джоска обещал со своей частью тоже управиться. Да, Джоска? - уточнил Глеб, крикнув на весь цех.
- Че? - несколько тянучими интонациями откликнулся тот.
- Управишься к той неделе?
- Должон! Уже везут! - снова вытянул он пару фраз.
- Я вот думаю, здесь люди нужны будут, или все оставить, чтоб на автомате сработало?
- Думаю, надежней будет с людьми. Хрен его знает, куда оно сначала полезет! - ответил Джоска.
- Мне тоже так кажется, - поддержал его Аким.
- Если оно вообще сюда прилетит. Это мы думаем, что привлечем их внимание, - засомневался Глеб.
- Да куда оно денется?! Ну, всегда стоит только подняться шуму... - ответил уверенно Аким.
- Точно! Тут как тут! - продолжили Джоска и его эхо.
- А шум мы обеспечим первосортный! - заранее похвастался Аким. - Здесь такая туса будет. Я бы сам не отказался...
- Ну, ладно тебе! - остановил его Глеб, а потом сам размечтался. - Как только разберемся с ними, закатим здесь же на этом заводе такую замануху...!
- А я все-таки сделаю что-нибудь кричащее и со светом, - решил Аким. - Пригодится еще, когда будем праздновать.
Он направился в закоулки цеха, поискать подходящее старье. Глеб кинул взгляд на уходящую походку, и почему-то ему снова бросилось в глаза ее сходство с лучшим другом отца дядей Авдеем.