- У тебя вид, будто ты на Луне. О чем думаешь?
- Не поверишь. Молюсь практически!
- Ну, в принципе, выглядишь соответствующе случаю, - присмотревшись на Глеба, сказала Эви. - О чем? Или о ком?
- Чтобы все удалось. И знаешь, на какой мысли себя поймал? Сижу, думаю "Помоги, Господи! Я сделаю, все, что Ты захочешь. Я постараюсь Тебе..., я обещаю...", дальше думаю, "...я буду...". И вот сижу теперь и думаю, что же я буду?
- Все ясно, - сделала вывод Эвелина. - Повторить! Может, все-таки не только для вида?
Эвелина заметила активизировавшегося клиента и оставила Глеба размышлять дальше.
"Да, собственно, что я могу пообещать? Все что у меня есть, и так Твое, - думал дальше Глеб. - Все мы в Твоей воле! Что бы я ни сделал, это все равно...".
- Не грузись. Все еще будет хорошо! - подбодрила, в очередной раз оказавшись возле Глеба, Эвелина.
- Да я знаю, - ответил он. - Если ничего уже быть не может, то ничего и нет. Настоящее есть только тогда, когда есть будущее. Но мы-то есть!
Эвелина даже немного поморщилась и покачала головой, пытаясь разобраться в услышанном и прикрывая задумчивость усердной протиркой барной стойки.
- Ты в штабе давно не показывался, - перевела она тему.
- Необходимости не было, а лишний раз светиться там... Зачем, если можно встретиться и, например, здесь?
- Я была недавно. Говорят, сестра звонила.
- Что-то рассказывала?
- У них там человек потерялся. Парнишка. Мигель. Просто уже не появляется больше двух недель. Дома его нет. Где могли его поискать, уже поискали. Нету.
- Больницы, морги, полиция...?
- Конечно.
- Чтобы совсем бесследно...? - задумался Глеб. - Раньше, лет так десять назад, я бы сказал, что это странно. А сейчас...
- Чаша так не думает. Он не взял свой детектор, - продолжила Эвелина.
- Забыл, - логично предположил Глеб.
- Они там уже вспоминали всем штабом. Говорят, что он его почти никогда с собой и не брал. Хуже другое. Пелка заставила Уайдшера проверить прошивки всех вакцин. Они каждую прошивку готовят индивидуально, хотя и с одного шаблона, и хранят. В одной нашли изменения, которых быть не должно. Похоже, что эту вакцину готовил как раз Мигель.
- Как это? Изменения, которых быть не должно! Это что значит?
- Ну, откуда я знаю? Уайдшер темнит, но говорит, что похоже на вторичную подмену цели. При каком условии? Пока точно не установили, но похоже, что прояснения деталей первой.
- А Браннекен куда смотрел? - вспылил Глеб, оценив новость, но через секунду отошел. - Он вообще-то типа биологом там. За программную часть Уайдшер отвечает. И сколько таких вакцин сделали?
- Нашли, говорят, одну. Проверяют остальные. Пелка там всех на наадреналинила.
- Надо пойти самому узнать, - закончил Глеб. - Не в восторге я от таких сюрпризов. Подмена цели, подмена цели... - рассуждал он. - Вполне возможно, по этой причине не получена часть трансфонаторов.
Глеб снова остался один и какое-то время наблюдал за Эвелиной, как она неумело, но стараясь казаться профессиональной, наполняла стаканы. Пока в помещение не влетели несколько грифов.
"Облава? Или зачистка? - напрягся он. Но по сформированной уже привычке даже голову повернул не резко, посмотрев на них краем глаза. - Или просто смотрины? Сейчас такие повсюду случаются".
Потом он стал себя успокаивать, попивая свой бутофорский виски, как бы не обращая внимания на происходящее. Эвелина тем временем не подходила к Глебу и тоже изо всех сил старалась не смотреть на Глеба даже вскользь.
***
В участке Германа допрашивали. Из его карманов выпотрошили все, что при нем было. Он снова встретился с добрейшей администраторшей гостиницы и овальным швейцаром, который и здесь выглядел таким же равнодушным к происходящему, как и на работе. С администраторшей они даже поспорили.
Герман утверждал, что не знает эту женщину. Она же клялась в обратном, рассказывая небылицы про сломанный ключ, который, однако, удалось предъявить. Также она рассказала, что в тот же день, когда этот господин жаловался на ключ, вечером другой настоящий постоялец того номера сообщил дежурной, это уже была не я, что в его номере кто-то рылся в вещах.
- И вы вызвали по этому поводу полицию? - поинтересовался следователь.
- Кто же ему поверил? - довольно естественно возмутилась администраторша. - Можно подумать, можно помнить, как оно все там у него лежало. Да, может, уборщица что-то и подвинула. Он же не заявлял, что вещи разбросаны.
- А зачем Вы тогда об этом рассказываете, если Вы и сами ему не поверили? - заметно напрягаясь уточнил следователь.
- Ну,... ну, я просто... я рассказываю все по порядку, - нашлась администраторша.
А вот версия охранника совпадала с версией Германа. Охранник не узнал его. При этом он утверждал, что у него отличная память на лица, поскольку он уже шесть с лишним лет работает швейцаром в этой гостинице, здоровается с каждым постояльцем. И даже более того, он утверждал, что помнит гостей, когда они приезжают в отель даже несколько лет спустя.
По номерам счетов, выписанных Германом на листке, полиция легко восстановила фамилии и адреса лиц, упомянутых там.
- Где и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Лейлой Явершек, уроженкой города Блед Словенского округа, Ериасом Петранди, Сейидом Дарауи...? - напирал следователь. - Имена этих людей были в Вашем списке.
- Я не знаком с этими людьми.
- Откуда они в вашем списке?
- Это не мой список. Кто-то забыл его на столе в кафе, где вы меня нашли. Мне стало любопытно даже, что может объединять этих людей.
- И что же, по-вашему?
- Вероятнее всего, это некий список приглашенных. Может, как раз вы и сможете объяснить мне это? - провокационно развернул разговор Герман.
"А я был бы вам за это весьма признателен", - закончил он мысленно фразу.
- А для чего в списке приглашенных указаны счета некоторых их них? - не поддавался следователь.
- Вы меня об этом спрашиваете?
- Вас. Именно вас! - уверенно говорил следователь.
- Это не мой список. Откуда мне знать?
- И Ваше имя, кстати, тоже здесь есть?
- С чего вы взяли, что это мое имя? Это просто совпадение!
- Перепишите этот список на чистый лист, - предложил тогда следователь.
- Зачем?
- Мы без Вас разберемся, зачем нам это нужно. Просто перепишите, - настаивал следователь.
- А потом вы возьмете мой список и будете утверждать, что он мой? Нет, так не пойдет.
- Не Вам здесь решать, что пойдет, а что не пойдет, - повысил голос следователь. - Не хотите переписывать, пишите тогда, что угодно.
Герман написал несколько строк какого-то стихотворения, стараясь исказить свой почерк.
- Вы так всегда пишете? - спросил следователь, посмотрев на образец.
- Всегда, - ответил Герман.
- Хорошо, - закончил следователь. - Отведите его в камеру, пускай еще посидит там денек, пока мы тут разберемся с его писаниной, - приказал он охраннику.
*
"Ну, что ж, во всем есть свои плюсы и минусы, - рассуждал Герман. - Я потерял здесь уже много времени, но они сами сказали мне имена и фамилии моих..."
Он даже не знал, кто они ему, подельники, коллеги, соучастники. Но чего? Ведь общего смысла мероприятия никто из них не знал".
Скудность обстановки в камере, а так же ее открытость, не предоставляли возможности для чего-либо иного, как думать. Рассуждая о происходящем, Герман обратил внимание, что его личное отношение к заданию теперь диаметрально противоположно таковому в момент получения конвертов. Он попытался нащупать точки соприкосновения этих двух отношений, осознать момент перемены и, самое главное, причины.
Две мысли, фактически два сознания передрались в его голове, но осталось все же последнее, столь же целеустремленное, но более хитрое, более расчетливое, более жесткое. Он удивился тому, что на эти две точки зрения ему удается посмотреть как бы сверху, хотя и не полностью от них абстрагируясь. Где-то вдали нечетко ощущалось, что эти линии, как две команды, данные изнутри, понятные и не вызывающие неприятия. Герман так же краем сознания чувствовал, что его нынешняя жесткость странная, как будто не его, словно маска, но комфортная, не создающая внутреннего конфликта.