Пытались даже спуститься на этаж ниже через окно. Но никаких подручных средств не нашли. Простыни в комнатах показались настолько тонкими, что никто не решился на них спускаться, хотя игру на перетягивание каната они вроде выдержали. А собрать достаточное их количество для крепости не смогли, так как для этого нужно найти много открытых комнат, но никто не помнил, где искать свою. А может, не хватило отчаяния еще и из-за боязни спуститься и остаться там. Здесь какая-никакая, а компания. Уже все-таки своя. А там?
Так они прожили еще два голода. К окончанию второго по звукам в коридорах нашли еще одного свеженького.
- Внешне он ближе всего к тебе, Рилей. Может, он африканец. Да. Но ты австралиец, - рассуждала Эмили. - Ну, попробуй познакомиться.
- Да ничего у него не получится, - заранее сдался Витале. - Посмотри на него, он же араб.
Араб действительно не понял диалекта Рилея. Перепробовали еще несколько языков, но неожиданно незнакомец сказал:
- Жьмапэль Мусъаб.[(франц.) Меня зовут Мусъаб.]
- Бо! Кельжуа! Ильсэпарлефрансэ! [(франц.) Какая радость! Он говорит по-французски!] - воскликнула Ванесса. - Его зовут Мусъаб. Он говорит по-французски. Какая же это прелесть! Наконец-то здесь будет с кем поговорить, - тараторила она вперемешку на французском для себя и на английском для остальных.
Незнакомец оказался тунисцем, где, как и в большинстве бывших колоний, уживаются два официальных языка. Его взяли под ручки и понесли в трапезную. Застольных разговоров на этот раз хватило. А после продолжительного банкета сытые желудки отвоевали себе ресурсы тел, и всех сморило в сон.
И снова наступило утро, точнее можно было бы так сказать, если бы что-то изменилось за окном. Но там были все те же надоедливые непонятного цвета сумерки. Календарное утро определялось только ощущением пробуждающейся бодрости после хорошего отдыха.
- Поздравляю вас, господа, - как-то сказала Эмили. - У нас появилась вторая единица времени. Мы здесь находимся шесть голодов или две дрёмы.
- А почему шесть голодов? - озадачился Витале. - Мы уже шесть раз ели? Кажется, меньше.
- Ну, у нас между попытками поспать, а по сути мы только дремали, получилось по два голода.
- Не скажите, не скажите! Я спал почти нормально, - признался Тадеу.
- Тебе везет больше, чем другим, значит. Ты почему-то не ощущаешь засады, в которой оказался, - продолжала Эмили. - Плюс непосредственно сон, у некоторых, - она улыбнулась Тадеу. - Многие дремали. Отсюда я взяла название. Можете придумать другое. Сон можно приблизительно по времени приравнять к одному голоду.
- Диалектика! - восхищенно сказал Витале.
- Схоластика! - возразила Эмили.
- Заумно вы как-то говорите! Будете нашими мудрейшими из мудрецов, - сказала Ванесса.
- Тогда уж звездочетами, - засмеялся Витале.
- Только звезды в местных сумерках, кажется, так и не появились, - улыбнулась Деви.
Стали чаще всматриваться в окна, в поисках новых контактов. И даже звали людей с других этажей. Где-то далеко внизу, они увидели, кто-то все-таки спускался по простыням вниз. А висячая лестница так и осталась висеть. Но у тех был больше стимул. Они спускались с одного их первых этажей на землю.
Из увиденного сделали вывод, что там должно быть уже больше людей, раз они смогли связать такую длинную веревку.
- Или там просто оказалось много незапертых помещений. А у нас всего одно, - предположил Тадеу.
- И они тоже смогли найти общий язык, - продолжила цепочку предположений Эмили.
*
Неоднократно возникавшие возгласы: "Нужно что-то делать!", "Сколько можно сидеть, сложа руки?" заканчивались отсутствием идей. Были даже попытки во что-то поиграть, чтобы скрасить быстротечность возникавших разговоров. Но отдых, при полном отсутствии перспективы даже на ближайшее время, казался скорее работой.
Эмили снова задумалась над темой разноязычности и многонациональности. И зациклилась на ней. Но не она одна. Тадеу, обиженный тем, что его с трудом понимает только один Витале, но он не всегда переводит общие разговоры, ведущиеся на английском, тоже думал об этом.
- Заметьте, - сказал он, обратившись к Витале с просьбой перевести. - Вот нас уже восемь. И мы все из совершенно разных регионов, говорим на разных языках, я имею в виду родной. Разные по профессии. Кстати, Ванесса, ты чем занимаешься? - не упустил он момента обратиться к ней.
А чтобы с прицелом на будущее сократить дистанцию, Тадеу со своим стулом втиснулся между Ванессой и Витале, обняв их как друзей детства за плечи.
- Я пою в театре, - ответила она. - А что?
- Да просто.
- Мы уже один раз пытались понять, какова же цель нашего здесь пребывания, - перехватила инициативу Эмили. - Возможно, нас что-то, например, профессия, объединяет? А ты Рилей?
Тадеу, впрочем, в данный момент не огорчился по поводу встревания Эмили. В промежутках, когда Витале ничего не переводил, он что-то нашептывал ему на ухо, кивая при этом в сторону Ванессы.
- Строитель, - сдержанно ответил Рилей.
- Жилье, дороги...? - поинтересовалась Эмили.
- По-разному, - с ностальгией сообщил тот.
- А ты, - обратилась Эмили к арабу.
Мусъаб сказал, что он подрабатывал водителем такси. Смутные пояснения на вопрос, чем же он занимается в свободное от подработки время, навели на его смуглую личность дополнительный налет и лишнюю настороженность окружающих.
- Хантай и Сай отпадают. От них мы ничего не добьемся, - снова переключился на общую тему Тадеу. - Итого?! - Он вопросительно посмотрел на остальных.
- Ты хочешь сказать, что между нами нет ничего общего, - закончила его мысль Эмили.
- Совершенно ничего! Отсюда вопрос! Заче-ем?! - продолжил Тадеу и вернулся к уху Витале.
Эмили прищурилась, глядя на это.
- Добавим сюда еще тех троих, что мы видели в окне ниже, - вспомнила Деви. - Никто из них не был как мы.
- У меня в голове возникает только одна мысль по этому поводу! - сказал Витале.
- Ты увидел между нами связь? - удивилась Ванесса.
- Каждой твари по паре! - выдал на-гора Витале.
- Зашибись вариант! - воскликнул Тадеу. - Только даже по паре-то нету!
- Для тебя еще не все потеряно! - ехидно заметила Эмили. - Комнат ты сам можешь предположить сколько здесь. Нас еще недавно здесь было четверо.
- А может не для меня?! - подмигнул ей дерзким взглядом Тадеу.
- Есть еще один вариант! - предложила Ванесса. - Мы все участвуем в каком-то новом невероятном реалити-шоу!
Она даже воодушевилась при этой мысли, словно она мечтала об этом, и вот оказалось, что это та самая мечта.
- Только без нашего на это согласия! - раздраженно выпалил Витале.
- Эй! Я согласен на проигрыш! Только выпустите меня отсюда! - начал, размахивая руками, кружиться во все стороны Тадеу в поисках камер и кричать, после того, как Витале перевел ему эту идею.
- А вдруг здесь для таких, как ты, в случае проигрыша полагается смерть? - предостерегла его от капитуляции Эмили.
Она тоже поневоле принялась озираться по сторонам, пытаясь обнаружить средства наблюдения за ними. Она даже встала и деловито походила немного.
Витале тем временем попытался что-то объяснить Ванессе, убеждая ее поговорить об этом же с Мусъабом. Она пыталась отбиться от Витале и Тадеу, но все же согласилась переговорить с не очень приятным ей пока тунисцем.
- Все это чушь, то, что вы говорите. Какое там реалити-шоу? - раздался голос из Рилея. - Это тюрьма. И нам повезло, что она достаточно комфортабельная.
Но на него мало, кто обратил внимание, то ли потому что он был похож на аборигена и не внушал своим видом необходимость слушать себя, то ли потому, что эта идея совсем никому не понравилась.
- Либо здесь все так хорошо замаскировано, либо... Я здесь ничего не обнаруживаю, - наконец выдала вернувшаяся за стол Эмили.