Пока однажды не случилась одна неприятная ситуация. Хорошо, что рядом оказались знакомые Марка, не то бы его серьезно наказали соплеменники пострадавшей:
- Марк, ты что? С ума сошел? Что на тебя нашло? - кричал друг Марка, пока двое держали его, а другие человек десять оттаскивали от него троих индусов.
- Бастард, - кричал один из индусов.
Разобраться в ситуации было не просто, все ругались, как могли, преимущественно на своих языках.
Марк тем временем вырвался и кинулся в арку наверх. Далеко убежать не удалось, через несколько этажей его догнали, и тем самым привлекли к проблеме широкое внимание. Когда вернулись на исходный этаж, Деви уже почти успокоилась и стала что-то понемногу рассказывать.
- Он уже давно пристает ко мне, - заявила она. - Но всегда обходилось. А сегодня он мне просто не давал пройти вверх, требуя, чтобы я переспала с ним. Хорошо, что Рамеш, Кумар и Пракаш оказались рядом.
Но эти друзья рядом оказались не совсем случайно. Пракаш сам давно не ровно дышал к Деви, и так же, как и Марк, ходил за ней попятам.
С этажей, где успели засветиться беглецы, стеклось много народа. Пришли и другие, так как весть об инциденте разлеталась быстро.
Не много потребовалось времени, чтобы нашлись судьи, которые начали предлагать карательные меры, а за ними и добровольцы в палачи. Но поддерживались такие заявления не очень активно. Вероятно из осторожности, или опасения установления каких-то властей люди не шли на поводу у ситуации.
А желающих воспользоваться ситуацией было достаточно. Предлагались лозунги даже совершенно не связанные с произошедшим, встречаемые лишь частичной поддержкой толпы. Очевидно той ее частью, которая смогла понять смысл сказанного. Благодаря этому, эффект толпы не сыграл своей роли, что, в свою очередь, не позволило утвердиться никакому решению. Толпа была слишком разнородной.
Тем не менее, инцидент не смог пройти без последствий. Через некоторое время индийская диаспора заявила, что с целью самозащиты занимает себе отдельный этаж. Лицам других национальностей предлагались освобождавшиеся комнаты на других этажах.
Так многократно проверенная теория Макара о закреплении за людьми комнат в строгом соответствии с реестром на первом этаже начала пересматриваться. Однако, пройти выше на свой этаж и спуститься на первый можно было, только пройдя через этажи, находящиеся между. Очевидно, что владение этажом имело не только преимущества для защиты, но могло стать в будущем отличным геополитическим фактором.
Следом за индусами сразу две группировки заявили, что они занимают себе так же по отдельному этажу, и соответственно выселяют с этажа всех остальных. Но если индусы определились с выбором этажа по принципу, где они уже преобладали, то китайская община жестко была нацелена на второй этаж, так как на первом уже по факту сильно преобладало славяноговорящее население. При этом китайцы пошли дальше. Быстро проведя переговоры со всеми восточными диаспорами, и определив свою численность, они заявили, что занимают три этажа подряд, начиная со второго.
Если отделение индусов на фоне случившегося прошло довольно спокойно, то такое заявление китайцев было воспринято остальным миром крайне негативно. Те, кто успел более-менее крепко объединиться в устойчивые союзы, тоже заявили свои права на нижние этажи.
Одним из таких союзов было многоногое, но безрукое, объединение наций западной Европы, к которым наотрез отказались присоединяться американцы, а существенную часть себя Европа сомневалась, стоит ли признавать собой. В эту часть негласно попали и любители сиесты с маньяной. Маньяна [(исп.) (дословно) утро, завтра, (ментально) в ближайшие дни] была не просто словом, а диагнозом, который иногда портил настроение, а порой и дела более обязательным центральноевропейцам. Но в контексте общей проблемы за геополитическое будущее все же Европа осознала свое единство от маньяны вплоть до первого этажа, заручившись его поддержкой.
Другой группой стали американцы. Особняком стояла многонациональная группа африканских и близких им по духу народов. И последней в борьбу вступила разношерстная и внутренне тоже противоречивая мусульманская община, последней же и сформировавшаяся объединением ближневосточных, кавказских, азиатских и африканских мусульман.
Отделение диаспор происходило, конечно же, не само собой. Начали действовать знакомые большинству только понаслышке политические технологии. Те, кто успел сориентироваться и получить первые баллы, торопились их не растерять, ведя подпольные переговоры. Но на вторые сумерки после заявления китайцев о трех этажах одна из сторон предприняла несколько агрессивных действий, чем развязала руки остальным. В результате не избежали жертв. Пострадали не тысячи человек, конечно, но это были первые жертвы в этом странном мире.
Все-таки численность взяла верх. Второй и третий этажи стали азиатскими. На третий этаж подряд им или сил не хватило, или одумались и решили избежать бо?льших жертв.
Вскоре большинство этажей контролировались какой-либо общиной. Стало ли в результате спокойнее? Однозначно на этот вопрос вряд ли кто-то бы ответил. На своем этаже - да. А нахождение в интернациональной зоне арок-лестниц у большинства вызывало тревогу. И стало очевиднее, что недавние диаспоры, которые были просто клубами по интересам, теперь стали друг другу более чужими.
Вновь рожденные, то есть те, кто впервые просыпался в своих комнатах и выходил наружу, сразу депортировались к более похожим на себя. Формально их, конечно, спрашивали, хотят ли они этого. Спрашивали, в том числе, и на родном языке, привлекая представителей соответствующих кланов. Но кто из "новорожденных" мог сразу четко понимать, что для него лучше, остаться здесь или уйти туда, куда предлагают, и где понимают. Все соглашались.
Зато, благодаря этому, появилась новая дипломатия.
***
Было ветрено. И это было достаточно необычно, так как было впервые. Рилей смотрел на деревья, стремившиеся вверх мимо окон. Далеко внизу небольшая компания возвращалась из леса домой. К нему подошел Кофи.
- Тебя тоже озадачивает этот ветер?
- Да. Озадачивает, - ответил Рилей.
Они уже научились немного понимать друг друга. Рилей говорил по-английски, но не чувствовал себя своим с англоговорящими. В компании Кофи ему было спокойнее. Но чтобы быть здесь он начал понемногу изучать суахили. Давнее знакомство с Кофи помогало ему и в изучении языка, и во вхождении в группу народов Африки.
Рилей снова обратил внимание на людей, которые внизу шли из леса.
- Я здесь уже давно, но еще ни разу не был в этом лесу.
- А я как раз побывал там достаточно. До сих пор отлично помню, как я проснулся, как не мог решиться есть эти дикорастущие плоды.
- Там страшно?
- После вторых сумерек нет.
- А звери там есть?
- Я слышал птиц. Зверей не видел.
- А что там еще есть?
- Не очень хочу вспоминать, - ответил Кофи.
Но невольно в голове начали перебираться разные образы. И тут он вспомнил:
- Первое, что я решился там попробовать - это были мелкие семена, зернышки. - У Кофи загорелись глаза. Его осенила мысль. - И это то, чего нам не хватает здесь, в этом скучнейшем белокаменном санатории.
- О чем ты говоришь? - заинтересовался Рилей.
- Идем. Ты хотел посмотреть лес?