– Во всех мелочах, кроме одной: почему вы все-таки скупаете акции, если исключить, разумеется, ваш так называемый пунктик.
– Ну, тогда назовите меня альтруистом.
– Такое объяснение ничуть не лучше первого. Тем не менее обеспечьте меня, пожалуйста, оборотным капиталом. На сегодняшний день вполне хватит сотни севов. Вы в самом деле заберете акции «Котзиш», сколько бы вам их ни предложили, по одному севу за штуку?
– Ручаюсь головой. – Джерсен достал деньги. – Но одно условие: ни при каких условиях не выходите на Оттила Пеншоу.
Взгляд Типпина сразу же потускнел.
– Его акции ничуть не хуже других.
– У него их гораздо больше, чем я в состоянии купить. Еще раз повторяю: осторожность превыше всего. Вы согласны с моим условием?
– Разумеется, раз уж больше некуда деваться. И все же никак не могу взять в толк…
– Каприз.
– Каприз – далеко не то одеяло, которым можно прикрыть любую постель. Я вас принял за человека, твердо стоящего на почве суровой действительности.
Джерсен приподнял пачку севов:
– Вот действительность, на которую я опираюсь. Пожалуйста, называйте ее суровой, если хотите.
– Ваши аргументы неотразимы. – Типпин поднялся. – О результатах я сообщу сегодня же, чуть позже.
Он покинул веранду ресторана и вприпрыжку отправился на противоположную сторону площади. Джерсен тем временем подозвал официанта и расплатился.
– Скажите, пожалуйста, где расположен ДиндарХауз?
– Вон там, сэр, в «Сени Скансела». Видите большой купол чуть левее центральной опоры? Вот это и есть Диндар-Хауз.
Итак, Типпин направился в «Сень Скансела». Джерсен решил последовать за ним.
Глава 8
Богатые стодвадцатниками пески расположены в экваториальном поясе Дар Сай, отличающемся жарким и засушливым климатом. Закаленная непрестанной борьбой с суровыми природными условиями, раса мужчин и женщин придумала множество способов побеждать нестерпимый зной Коры, добывая богатства из песков. Вот это и есть дарсайцы, ни на кого не похожая раса, отличающаяся от других добрым десятком тысяч самых странных особенностей. Днем они наслаждаются прохладой в тени огромных металлических зонтов, охлаждаемых водой, непрерывно стекающей с наружных краев таких зонтиков, – в знаменитых дарсайских «Сенях». Не приняв специальных мер, в упомянутой зоне, называемой Разделом, человек погибает за считанные минуты от перегрева и ожогов. Под рукотворной «Сенью» он может наслаждаться ледяным мороженым среди буйной растительности.
Дарсайцы – народ не очень-то склонный к веселью, однако и не привыкший глубоко задумываться над смыслом жизни. Все свое внимание они сосредоточивают на сущности каждого мгновения бытия и проявляют удивительную предрасположенность к получению особого удовольствия, начисто отрицая все позитивное в этом самом моменте. Так, в свою пищу они добавляют самые мерзкие на вкус приправы, утверждая, что зато якобы получают максимальное удовольствие от чистой холодной воды. Потребляют огромное количество отвратительнейшего чая и пива, как будто только ради того, чтобы непрерывно подтверждать эту типичную для них извращенность, превращая ее в самоцель.
Любовные отношения между дарсайцами не сопровождаются бурными проявлениями чувств и характеризуются едва скрываемой настороженностью, будучи основаны скорее на ненависти и презрении к партнеру, чем на обоюдном влечении друг к другу.
Дарсайцы не склонны к мелкому воровству. И действительно, за пределами городов воровство – вещь практически неслыханная. Гораздо более распространены убийство в схватке лицом к лицу и разбой, особенно если дело касается стодвадцатников, однако и то и другое расценивается как самое гнусное преступление. Арестованного преступника сначала подвергают порке в голом виде, затем бросают скованным среди скал, где он становится добычей лансларка, гнуса или скорпионов. Наиболее же подлым преступлением среди дарсайцев считается кража у своего соплеменника принадлежащего ему пескохода или запаса воды. Налагаемое за это наказание включает в себя порку, а затем позорный столб на дне общегородской выгребной ямы.
Из статьи Стюарта Собека «Жизнь и быт дарсайцев», опубликованной в журнале «Космополис»
Путь к «Сени Скансела» лежал еще через одну водяную завесу, однако мелкие капли воды, приятно освежив лицо Джерсена, лишь чуть-чуть увлажнили одежду. В отличие от космополитического модернизма зданий «Центральной Сени», здешние строения были невзрачными и старыми. Обитавшие в них горожанедарсайцы отличались более легкой одеждой, мягкой обувью и гораздо менее сильным загаром, однако у них были такие же огромные носы, сплюснутые челюсти и украшенные всевозможными подвесками вытянутые мочки ушей.