Джерсен грустно улыбнулся и прошел к стойке. Прошла минута, затем еще одна. Джерсена охватило беспокойство.
– Это, как я полагаю, «Банк Ченсета»? – спросил он у клерка.
– Да, – равнодушным тоном отозвался тот.
– Мне нужно встретиться с управляющим.
– Позвольте спросить, по какому вопросу.
– Мне нужно обсудить с ним некоторые финансовые проблемы.
– Сфера нашей деятельности ограничена чисто коммерческими операциями. Поскольку мы не связаны ни с какими другими банками, мы не обналичиваем чеки и не оформляем кредиты.
– Мое дело куда важнее перечисленных вами операций. Пригласите, пожалуйста, управляющего.
– Управляющий – вон тот знатный господин, Высокочтимый[21] Адарио Ченсет. В данное время, советую вам обратить на это особое внимание, он чрезвычайно занят.
– В самом деле? Беседой с очаровательной юной леди?
– Это его дочь, Высокочтимая Шеридин Ченсет. Можете обратиться к нему по интересующему вас вопросу, как только он освободится.
– Мой вопрос гораздо важнее праздной болтовни с девчонкой, – решительно заявил Джерсен и направился в зону отдыха.
Навстречу ему поднялись двое высоких мужчин с одинаково ощетинившимися от возмущения усами. Они взяли Джерсена под руки и поволокли к выходу.
– Эй! Эй! – возмутился Джерсен. – Что это вы затеяли?
– Убирайтесь-ка вон, и чтоб духу вашего здесь не было! – произнес один из мужчин.
– И больше никогда не приставайте к мезленским леди. Это может очень плохо для вас кончиться! – добавил другой.
– Я ни к кому не приставал! – запротестовал Джерсен. – Вы совершаете ошибку.
Он напрягся и попытался было вывернуться, однако его схватили сзади за штаны, проволокли вниз лицом к самому выходу и швырнули прямо на колючие ветки шиповника.
Джерсен поднялся, смахнул с одежды листья и колючки и снова прошел внутрь банка.
Двое джентльменов, удивившись такой настойчивости, вновь вышли ему навстречу.
– Пожалуйста, назад, – грозно предупредил их Джерсен. – У меня дело не к вам, а к Высокочтимому Адарио Ченсету.
Он решительно прошел мимо обоих мужчин и приблизился к Ченсету, который по сему случаю даже отвернулся от Высокочтимой Шеридин.
– Что все это значит?
Джерсен протянул Ченсету свою визитную карточку:
– Прошу, если не возражаете, обсудить со мной некоторые деловые вопросы.
– «Достопочтенный Кирт Джерсен, – прочел вслух Ченсет. – Председатель „Банка Куни“, Форт-Эйлианн, Элойз». – Он с сомнением покачал головой. – И какое у вас может быть ко мне дело?
– Его обязательно нужно обсуждать прямо здесь? У меня в «Банке Куни» дело поставлено иначе. Если бы вы пришли ко мне обсудить интересующие вас вопросы, вас никто бы не швырнул в кусты живой изгороди.
– Произошла, очевидно, ошибка, – холодно произнес Ченсет. – Будьте добры хотя бы намекнуть на характер интересующих вас вопросов, чтобы я мог по крайней мере ответить, являюсь ли я тем лицом, с которым вы можете вести переговоры.
– Как вам угодно. По правде говоря, я здесь для того, чтобы посоветоваться с вами. Интересы моего банка тесно связаны с горнодобывающей промышленностью, и мы рассчитываем открыть его отделения как здесь, так и в Твонише. Нас интересуют как сами стодвадцатники, так и сложившееся на рынке положение с ними.
– Давайте обсудим этот вопрос конфиденциально. Ченсет провел Джерсена к себе в кабинет и предложил сесть, сам же при этом так и остался стоять.
Не обращая внимания на подчеркнутую суровость хозяина, Джерсен расположился в кресле поудобнее и произнес как можно более небрежным тоном:
– Мезленцам, по-видимому, свойственна поистине уникальная манера обращения с деловыми партнерами.
– Моя дочь, – сдержанно произнес Ченсет, – сообщила мне, что вы бесстыдно разглядывали ее, «с плотоядной ухмылкой», как она выразилась, причем не один, а несколько раз, следуя за ней по пятам сначала в «Сень Скансела», а затем до самого входа в банк. Поэтому я и распорядился, чтобы вас выдворили отсюда.
– Если бы не ваша дочь, а какая-нибудь другая женщина выступила с подобными жалобами, – заметил Джерсен, – я посчитал бы ее тщеславной и легкомысленной.
Ченсет, которого совершенно не интересовало мнение Джерсена о его дочери, уныло кивнул головой:
– Дар Сай – дикая, нецивилизованная планета, да будет вам известно, а сами дарсайцы – неописуемо вульгарный народ. Они грубы и несдержанны. Сержеуз может показаться вам местом, где царят спокойствие и порядок. Так оно и есть на самом деле, но только потому, что мезленцы не потерпят ничего иного. Мы здесь с особой настороженностью относимся к любым непотребствам, и ваше поведение, какой бы ни была его природа, сочли предосудительным… Оставим этот инцидент в покое. Объясните, пожалуйста, причины, которые побудили вас обратиться за советом ко мне.
21
Употребляемое мезленцами слово «аверрой» выражает статус значительно более высокий, чем обозначаемый словом «джентльмен». Обладание статусом «аверроя» означает высокое общественное положение, педантичное соблюдение внешнего этикета, особую исключительность, изысканную манеру держаться и совершенное владение – на чисто подсознательном уровне – принятыми на Мезлене нормами поведения. Мезленцы определенно лицемерят, широко распространяя выдумку, будто любой мезленец может держать себя на равных с любым другим мезленцем, и поэтому-де единственным выражением глубочайшего почтения к кому-либо является добавление к имени эпитета, передаваемого здесь как «Высокочтимый». В действительности же социальное неравенство проявляется очень сильно, отражая факторы слиш ком многочисленные и тонкие, чтобы здесь их рассматривать.
Не мешало бы еще заметить, что мезленцы в высшей степени восприимчивы к насмешкам и высказываниям, унижающим чувство собственного достоинства. Мезленское уголовное и гражданское право, определяя меру наказания, отражает эту обостренную чувствительность. (Примечание автора.)