Кажется, в тысячный раз я напомнила себе, что мои проблемы нельзя решить, выбив из него все это любящее дерьмо. Подобный шаг привел к одному из двух вариантов. Либо я убью его, и тогда я была бы ответственна за убийство наследника Австралийской короны… Либо я этого не делала, и это только ухудшило мое собственное положение из-за его мелочной злобы и тактики мести. Нет, прямо сейчас, как бы сильно я это ни ненавидела, Алекс имел слишком большую власть надо мной и моей свободой.
Он задумчиво промычал. — Но будет ли это так? Глупый, влюбленный Раф никогда бы не позволил им казнить тебя, и я уверен, что было бы действительно легко заставить их отпустить тебя под мою опеку.
Мой желудок скрутило, и от тошноты закружилась голова. Опека дала бы ему полный контроль над моей жизнью — куда я ходила, с кем разговаривала, на что тратила свои деньги. Но опять же, действительно ли это чем-то отличалось от его нынешнего плана сделать меня своей личной детской машинкой?
— Конечно, так не должно быть, Вайолет. — Он отпустил мои волосы и развернул меня лицом к себе. — Все, что мне нужно знать, это то, что ты не собираешься создавать мне никаких проблем. Лотерея проводится таким образом на протяжении поколений и контролируется гораздо более крупными игроками, чем ты или я. Не поднимай шум, потому что это задевает твои чувства.
Я вскипела. — Итак, сидеть и хорошенько слушать? Это то, чего от меня ждут?
Он рассмеялся, весело откинув голову назад.
— О, детка. Нет. Я также ожидаю, что ты раздвинешь ноги по сигналу. Думаешь, ты справишься с этим?
К горлу подступала кислота. — Думаю, я предпочла бы попытать счастья со швейцарской гвардией, спасибо. Я попыталась выскользнуть из-под него и книжного шкафа, но он сильнее прижался ко мне всем телом, поймав в ловушку.
На этот раз, когда он засмеялся, это был тот ужасный, мрачный звук. Его злодейский смех, как я начинала думать об этом.
— Ты собираешься заставить меня действовать, Вайолет? У тебя не было никаких проблем с тем, чтобы взять мой член две недели назад. Насколько я помню, ты практически умоляла об этом. — Его бедра прижались ко мне, и я с крайним отвращением осознала, насколько он твердый.
— Я думала, что была влюблена в тебя две недели назад, Алекс, — прошипела я ему, мои слова сочились презрением. — Или в человека, которым ты притворялся. Теперь я знаю лучше, так что убирайся нахуй от меня, пока я тебя не заставила.
Его насмешливая улыбка сказала все. Конечно, он слышал сплетни о насилии; он даже соединил точки и правильно догадался, что она — это я. Но он не был свидетелем моего боя воочию. Он не видел кровавого месива, в которое я превратила своего безымянного противника… все это время представляя, что это был Алекс. Он был чертовым дураком.
— Как насчет того, чтобы прекратить позерство и пустые угрозы и использовать эти губы для чего-то гораздо более ценного? — предложил он и действительно потянулся, чтобы расстегнуть штаны.
Я пожалела, что не выдумала это.
— О, черт возьми, нет, — выплюнула я, протягивая руку между нами и хватая его за яйца — через штаны, заметьте. — Тебе нужен урок о том, как вести себя как порядочный человек, Алекс. Теперь я рычала, и мой кулак сжался достаточно сильно, чтобы глаза Алекса расширились, и он перестал дышать. — Лично у меня нет времени или желания учить тебя, поэтому мы сделаем это простым способом. Слушайте очень внимательно, потому что я не буду повторяться. Попробуй еще раз втянуть меня в сексуальную ситуацию, и я лично начисто оторву твои яйца от твоего тела, а затем запихну их тебе в глотку. Ты когда-нибудь видел, как кто-то истекает кровью из отсутствующей мошонки, Алекс? Я видела.
Просто чтобы довести свою точку зрения до конца, я слегка дернула и повернулась, вызвав удовлетворенный визг у моего отвратительного бывшего парня.
— Рада, что мы понимаем друг друга, — прошептала я, затем отпустила его причиндалы и толкнула его достаточно сильно, чтобы он растянулся на полу. — Мне почти жаль Клодетт.
С последней презрительной усмешкой я перешагнула через его стонущее тело в позе эмбриона и поспешила своей задницей вон из библиотеки.
Когда тяжелые двери захлопнулись за мной, я бросилась бежать, и к тому времени, когда я добралась до общежития, все мое тело сотрясала дрожь. Я знала, что могла бы победить Алекса в драке, но это было нечто гораздо большее. Он был могущественным наследником, который мог разрушить каждый аспект моей жизни, и я не могла убить его, иначе оказалась бы в тюрьме или была бы казнена.