Святое вечно любящее дерьмо, такое тело должно быть незаконным.
Раф едва позволил мне мгновение любоваться его горячим, покрытым татуировками телом, прежде чем схватил меня за лодыжки и перевернул движением, которое кричало о тренировке по борьбе. Мои покрытые синяками мышцы запротестовали против резкого движения, но я только застонала от предвкушения.
— Это то, чего ты хочешь, Золушка? — Голос Рафа был глубоким и хриплым. Грязным. Я уже была чертовски близка к тому, чтобы расплакаться. Характерный шорох ткани и щелчок молнии дразнили меня, и я проклинала его за то, что он отказал мне взглянуть на его товар. — Быстрый, безликий трах с ненавистью, чтобы стереть этого австралазийского мудака из твоей памяти? — Его руки были на моей заднице, обжигающие, когда он поглаживал мою плоть и дразнил тонкое кружево моих стрингов.
— Да, — ответила я с хриплым стоном, подтягивая колени под себя и не оставляя никаких сомнений относительно того, чего я от него хотела.
От его низкого смешка у меня по спине пробежали мурашки, и я ничего не могла с собой поделать, я в отчаянии пошевелила задом. Не то чтобы он нуждался в поощрении. Когда он наклонился ближе, поглаживая рукой мою спину, чтобы запутаться в моей грязной, окровавленной косе, я почувствовала жар и твердость его собственного возбуждения напротив моей задницы.
— Ты думаешь, что сможешь так легко стереть воспоминание о его прикосновении? Думаешь, если я трахну тебя достаточно сильно, ты забудешь, что позволила двуличному ублюдку-убийце осквернить свое тело? — Его губы коснулись моего уха, когда он, блядь, прорычал мне эти слова. Его голос был сильно пропитан гневом, разочарованием и ненавистью. Но он также был пропитан желанием.
Не в силах сдержаться, я чуть повернула голову. Его хватка на моих волосах была такой крепкой, что я не смогла оглянуться на него полностью, но я надавила на нее достаточно сильно, чтобы моя кожа головы протестующе вскрикнула, и он смог уловить высокомерную ухмылку на моих губах.
— Только если ты сделаешь это правильно, малыш-Ангелок.
Звук, который он издал, едва ли был даже человеческим. Он сорвался, и ответственность за это лежала исключительно на мне.
Черт возьми, это было так приятно.
Раф не терял времени на прелюдию. Весь наш язвительный, воинственный обмен репликами был лучшим видом прелюдии для нас обоих, на самом деле. Острая боль в бедрах предупредила меня о кончине именно этих стрингов, и прежде чем я смогла даже вздохнуть от удивления, он был полностью во мне.
— О, черт, — простонала я, тяжело дыша, когда моя киска растянулась от внезапного вторжения. Вежливым поступком с его стороны было бы остановиться на мгновение, дать мне немного привыкнуть, но это был Раф. Мы едва терпели друг друга, мы определенно друг другу не нравились, и нам было наплевать на то, чтобы быть вежливыми друг с другом.
Он начал двигаться почти мгновенно, трахая меня достаточно сильно, чтобы я ничего не могла сделать, кроме как держаться и наслаждаться поездкой. Мои кулаки вцепились в постельное белье, дыхание стало прерывистым, и все мое тело завибрировало от восхитительной смеси крайнего удовольствия и боли.
Я была вся в порезах и ушибах, после моего дебюта в подпольных боях, и Раф не побоялся напомнить мне об этом. Его рука скользнула вверх от моего бедра, чтобы надавить на особенно болезненное место где-то на спине, и я закричала.
— Ну, Насилие? Тебя это устраивает? — Он дразнил меня, пытаясь проникнуть мне под кожу, как я поступила с ним. Глупый принц. Он понятия не имел, насколько толстой была моя кожа на самом деле.
Я рассмеялась сексуальным, горловым звуком и еще сильнее выгнула спину навстречу его прикосновениям.
— Это уже близко. — Мне отчасти понравилось, что он настаивал на том, чтобы называть меня Насилием. Это больше соответствовало тому, кем я была на самом деле… Не то чтобы я когда-нибудь призналась ему в этом.
Он разочарованно зарычал, и я ухмыльнулась. Пока он не расстегнул застежку моего лифчика и не взял ладонью одну из моих грудей, это было. Затем самодовольная улыбка исчезла, и я захныкала от отчаянного желания, когда он грубо потрогал мой твердый сосок.
Черт. Святой черт. Как он узнал, чего я хотела… как я хотела этого…
— О черт, — громко простонала я, когда его хватка на моих волосах усилилась, оттягивая мою голову назад, когда он трахал меня с яростью. — Черт возьми, Раф, я собираюсь кончить. — Я чувствовала, как это нарастает с интенсивной инерцией, и я была вне себя от восторга, приветствуя это.