Но все же, я обещала хранить их тайну, и теперь мне также приходилось скрывать что-то от моей лучшей подруги. Мне это совсем не понравилось.
Я все еще не могла до конца осознать, что три принца были связаны с организацией, которая тайно вела войну против монархий с… черт возьми, со времен войны монархов. И теперь они хотели, чтобы я присоединилась к ним.
Нет, это вычеркните. Раф и Джордан были категорически против моего вступления, но подпольными боями полностью руководило сопротивление — простите, Общество- и я произвела фурор.
Мэтти издала болезненный звук.
— Я слышу это. У меня не было похмелья много лет.
Несмотря на то, что на моих плечах лежал груз тысячи секретов, я фыркнула от смеха, глядя на нее.
— Я слышала, Нол оставил тебя отсыпаться в ванне после того, как тебя вырвало прямо на него. Я подняла голову ровно настолько, чтобы одарить ее дразнящей усмешкой.
Мэтти снова застонала, скривив свое идеально накрашенное лицо.
— Не напоминай мне.
Я снова рассмеялась, выпрямляясь на своем месте. Вид ее похмелья помог мне отвлечься от всего тяжелого дерьма прошлой ночи. После того, как ребята рассказали мне все, что мне нужно было знать — или все, что им было разрешено мне говорить, — я сбежала, сославшись на необходимость времени для обдумывания.
Вместо этого я просто пролежала в постели, уставившись в потолок, всю чертову ночь, а затем заснула за пять минут до наступления утра.
— Доброе утро, дамы, — поприветствовал нас Нолан, садясь на стул рядом со мной и придвигаясь ближе, ударяя меня по руке.
— Ой! — Я зашипела, отдергиваясь и защищая свою руку. Мне удалось разделить свою боль на большую часть ночи, сначала из-за того, что Раф трахал меня в туннелях, а затем из-за всех этих информационных бомб, которые он и Джордан сбросили на меня. Но когда я вернулась в свою комнату, началась боль в том месте, где Справедливость порезал меня своим клинком, и мне немного не хватало навыков оказания первой помощи.
Нолан бросил на меня острый взгляд, и я слегка покачала ему головой. Конечно, Мэтти знала, что я дралась, но ей не нужно было знать, что я была ранена. В любом случае, это была всего лишь поверхностная рана. Никаких швов накладывать не нужно… Я надеялась.
Однако Мэтти ничего не заметила, глядя на нашего официанта сердечными глазами, когда он разносил кофе.
— Я знаю, почему моя дорогая близняшка сегодня выглядит как подогретый труп на дороге, — прокомментировал Нолан, поддразнивая сестру, — но почему ты так ужасно выглядишь, Новенькая?
Мои глаза сузились.
— Ну и дела, спасибо.
Его ухмылка стала шире.
— Помогаю тебе быть скромной, красотка.
Я вздохнула и закатила глаза, потянувшись за одним из дымящихся кофе.
— Я допоздна засиделась с Джорданом и Рафом. — Это была правда, без разглашения какой-либо конфиденциальной информации.
— Черт возьми, девочка. Отличная работа, — хихикнула Мэтти, потягивая свой напиток. — Неудивительно, что ты сегодня ходишь вся скованная.
Я нахмурилась, сбитая с толку, затем нажала на то, что, по ее мнению, я имела в виду. Ах черт.
— Это не так… Я не… — Я замолчала, качая головой, когда мои щеки вспыхнули. Я бы хотела притвориться, что это было смущение, но там была и здоровая доза возбуждения от того, на что намекала Мэтти. Раф и Джордан… и я… всю ночь.
Стон.
— Ну, если оставить в стороне безудержную сексуальную жизнь Вайолет, нам следует обсудить новых переведенных студентов. Или студента. — Нолан слегка поморщился, и я внезапно вспомнила, что Закари Долбоеб переводился сюда. Черт, как я могла забыть? Похоже, в конце концов, я окажусь прямо под носом у сопротивления.
Сколько других здесь тоже были тайно частью этого?
Прежде чем мы перешли к обсуждению переведенного студента, чья-то рука легла мне на плечо, лаская шею сбоку, и моей бессознательной реакцией было наклониться навстречу прикосновению — думая, что это Джордан. Но кислые выражения на лицах Нолана и Мэтти говорили мне об обратном.
— Что там насчет нашей сексуальной жизни, дорогая? — Алекс промурлыкал позади меня, его хватка усилилась с безмолвной угрозой. — Ты делилась всеми нашими маленькими грязными секретами со своими друзьями?
— О, отвали, Алекс, — прорычала Мэтти, с такой силой опрокидывая свой кофе, что коричневая жидкость выплеснулась на блюдце. — Тебе здесь не рады.