Мой язык высунулся наружу, облизывая сухие губы.
— Мне нужна твоя помощь.
— Я вижу это, — ответил он спокойно, как летний ветерок. — Может быть, тебе стоит рассказать мне, что здесь произошло, Ви.
Ви. Ха. Я даже не могла быть уверена, к какой версии меня он обращался, когда он вот так сократил мое имя. Разговаривал ли он с Вайолет, девушкой, тайно встречающейся с его лучшим другом и нажимающей на его кнопки при каждом удобном случае? Или он разговаривал с Насилием, убийцей?
Проблема была в том, что я никогда никого раньше не убивала — не из-за отсутствия желания, а из-за нехватки ресурсов, чтобы скрыть преступление. Почему-то я сомневалась, что сейчас подходящее время или место, чтобы изменить этот послужной список.
— Э-э…, - начала я, снова облизывая губы. Почему они были такими чертовски сухими? Это был побочный эффект какого-то лекарства, которым меня накачала эта сумасшедшая сука? — Я… она… Эм… — Мои мысли были такими запутанными, и было трудно ухватиться только за одну. Просто объяснить ход событий так, как они произошли. По логике вещей, я знала, что это тоже должно было быть длительным эффектом препарата, но сгоряча справиться с ситуацией от этого не становилось легче.
Резкий стук в дверь заставил меня чуть не выпрыгнуть из собственной кожи, но когда Джордан вошел в комнату и крепко обнял меня, ну, все снова казалось спокойным.
— Вайолет, — выдохнул он, гладя меня по волосам, пока я цеплялась за него, как за спасательный плот. — Детка, что здесь произошло? Нам нужно знать, прежде чем мы сможем что-либо сделать.
Я кивнула ему в грудь, понимая, что он говорит, но не желая покидать теплый комфорт его объятий. Я позволила себе еще несколько мгновений, затем сделала глубокий вдох, чтобы восстановить свою внешность крутой девчонки, и отошла от него.
— Хорошо, — тихо сказала я. — Это… это все, что я знаю.
Я рассказала им двоим все, что могла вспомнить, начиная с того, как меня укололи иглой в шею, до того, как я проснулась привязанной к медицинской кровати, до того, как Алекс ушел и умыл руки от того, что медсестра Реллер хотела со мной сделать… и, наконец, о том, как я освободилась.
— Все в порядке, — заверил меня Джордан, заключая меня в еще одно теплое объятие и снова разрушая мои возведенные стены. — Милая, все в порядке. Мы позаботимся об этом, я тебе обещаю.
Пока Джордан шептал мне на ухо всякие нежности, мои веки распахнулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Раф достает из-за пояса восьмидюймовый кинжал и перерезает им горло медсестре Реллер.
Я не отреагировала. Я даже не вздрогнула. Кровь брызнула дугой, покрывая стерильную белизну лазарета. Вот так медсестра, пострадавшая от избиения, умерла, едва издав бульканье, и я просто еще больше расслабилась в объятиях Джордана.
Что, черт возьми, это говорит обо мне сейчас?
Глава 26
Кровь смешалась с водой и окрасила кафель в моем душе в красный цвет. Она скапливалась и, кружась, исчезала в канализации. Казалось, так легко смыть кровь. Всего лишь немного воды, и она исчезла. Как будто сегодняшней ночи никогда и не было.
— Я должна была прикончить ее сама, — наконец сказала я, отрывая взгляд от крови, текущей по моему стоку. Это была не моя кровь — на этот раз, но этот простой факт, казалось, сбил меня с толку больше, чем обычно. У сестры Реллер не было бы ни единого гребаного шанса выстоять против меня в честном бою, но ведь это был нечестный бой, не так ли? Она накачала меня наркотиками, привязала к столу, планировала изнасиловать меня против моей воли…
— Очень жаль, — ответил Раф, в его тоне не было сочувствия. — Если ты хотела убить ее, ты должна была сделать это до того, как позвонила мне.
Гнев захлестнул меня, и я слишком агрессивно накачала мыло в руку, чуть не сбив бутылку с полки.
— Я не звала тебя, — прорычала я. — И я не хотела ее убивать.
Раф фыркнул со смехом, встретившись со мной взглядом поверх матового стекла душа.
— Конечно, ты этого не делала, Ви.
Я проглотила рычание гнева, когда размазывала мыло по всему телу и терла грубой мочалкой. Как будто снятие четырех слоев моей кожи помогло бы избавиться от ощущения, что меня изнасиловали.
— Послушайте, — сказал Джордан, как всегда миротворец. — Факт остается фактом, что ее нельзя было оставлять в живых. Это было слишком рискованно. Она не только могла заявить на Вайолет за физическое насилие, но и могла снова повторить ту же чушь. Кто знает, что могло бы случиться, если бы действие успокоительного продлилось дольше.