Джордан тоже. Ласка его взгляда была иной, но не менее желанной.
— Добро пожаловать на борт, ваши высочества. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности; мы должны вылететь через две минуты.
Услышав объявление, я выпрямилась, заметив, что в салоне был один мужчина-стюард, который укладывал вещи, и, очевидно, пилоты в передней части самолета, но по большей части нас было всего пятеро, отправлявшихся в приключение.
— Я могла бы привыкнуть к этому, — сказала Мэтти. — Я повернула голову и увидела, что она откинулась назад, руки за головой, одеяло — откуда, черт возьми, оно взялось? — накинуто на нее. — Могла бы немного вздремнуть, прежде чем проснуться в раю.
Я рассмеялась. Она была принцессой, но очевидно, что Раф жил на ступень выше ее обычной роскоши. Если бы только она имела хоть малейшее представление, на сколько ступеней это было выше моей нормы.
Как будто она позвала стюарда, он бесшумно появился с модной маской для лица и каким-то разбрызгивающим средством в руках. Мэтти взяла их с улыбкой, прежде чем обрызгать себя этим дерьмом и надеть маску на глаза.
— Это влажный туман, — сказал Раф, подергивая губами. Должно быть, я была похожа на оглушенную рыбу с открывающимся и закрывающимся ртом. — Полет сильно обезвоживает организм.
Он поднял голову и подала знак рукой стюарду, и через несколько секунд у меня был свой собственный маленький баллончик с распылителем, плюс немного крема, маска для лица с подкладкой из самого мягкого материала, который я когда-либо ощущала, и еще несколько вещей, которые, вероятно, не понадобятся для короткого перелета.
— Все, что тебе нужно, — сказал Раф. — Просто попроси.
Джордан фыркнул со своего места.
— Сейчас ты играешь нечестно, братан. Подожди, пока мы не окажемся на моем домашнем корте.
Раф только одарил его самодовольной улыбкой.
— Даже там я выиграю.
Я посмотрела на Рафа с подозрением. — Эта новая милая версия тебя, пугает меня. Что ты задумал?
Он рассмеялся. Ублюдок на самом деле рассмеялся, и мне не понравилось, что это делало с моими внутренностями — выворачивало и тянуло их, переставляя место, которое я держала за Рафа почти с того самого момента, как он впервые оскорбил меня.
— Меня никогда раньше не обвиняли в том, что я милый, — сказал он, когда его смех затих. Эти голубые глаза, однако, были светлее, чем я видела в течение долгого времени.
— Ты счастлив, что возвращаешься домой, не так ли? — Пробормотала я, складывая кусочки вместе.
Я ожидала, что он отмахнется; Раф был не из тех, кто любит щекотливые моменты типа — поделись своими чувствами. Но он удивил меня.
— Да, это так. Я не видел своих брата и сестру много месяцев, а моих родителей уже много лет. Я хочу видеть их как можно чаще. — Он смотрел на свои руки с задумчивым выражением на лице. — Когда-то давно мой дом был тюрьмой. Когда это изменилось, все мы приняли другой взгляд на все. Теперь мы держимся за то, что важно, с яростью, которая пугает большинство людей.
Он поднял взгляд, и я едва удержалась, чтобы не ахнуть от его напряженности. — Это пугает тебя? — тихо спросил он.
Джордан молчал передо мной, но он внимательно наблюдал за этим, не перебивая своего лучшего друга.
— Ты выводишь меня из себя, принц Раф, — сказала я без колебаний, — но по большей части я тебя не боюсь. Во всяком случае, не так, как ты мог бы подумать.
Он собирался ответить, когда самолет начал движение, пилот объявил еще какую-то чушь о ветрах, расстоянии и турбулентности. Я пропустила большую часть этого из-за стука моего сердца, такого громкого, что он заглушал все остальные звуки.
Что, блядь, здесь происходило?
Играл ли Раф в какую-то игру? Было ли это просто соревнованием с Джорданом, которое изменило его отношение?
Волновало ли меня вообще, что это было? Или я должна просто пережить это время в своей жизни, наслаждаясь моментами, которые у меня были?
— Перестань так напряженно думать, — сказал Джордан со смехом. — Я обещаю, что бы ни происходило в твоей прекрасной голове, ты определенно ошибаешься.
Я сузила глаза, глядя на него.
— С чего ты это взял?
Его улыбка стала шире.
— Инстинктивно ты почти всегда ожидаешь худшего. Ты реалистична на грани пессимизма. И я понимаю, правда понимаю; тебя не воспитывали в ожидании, что с тобой случится что-то хорошее. Но это не то же самое, Вайолет. Это не так.
Чувак уже знал меня лучше, чем следовало бы.