За все время путешествия по салонам первого класса мне не встретилось ни одного пассажира, только стюарды и горничные, да какой-то, по-видимому, случайно забредший сюда младший офицер, юный и необыкновенно хорошенький. Юноша залился румянцем и шарахнулся от меня, словно монах от поклонника Темного.
Я подумала, что, наверное, основная масса пассажиров первого класса сядет на корабль вечером в Нью-Амстердаме, а пока это все можно считать моими личными владениями! И когда в курительной от окна, за которым почти скрылся в утренней голубизне силуэт Бостона, ко мне повернулась высокая сухощавая фигура, я несколько оторопела.
Абсолютно седая женщина с дымящейся трубкой в руках приподняла бровь, ожидая от меня какого-нибудь звука. Я откашлялась и хриплым (так и хочется добавить: "преступным") голосом сказала:
- Эээээ...
"Как-то неинформативно получилось!" - подумала, совсем смутившись, и добавила:
- Доброе утро!
- Доброе утро, юная леди! - рассмеялась дама. - Не пугайтесь так, я уже много лет не ем за завтраком молоденьких девушек!
Через пятнадцать минут мы разговаривали, как давние знакомые.
Даму звали Лавиния Редфилд, и она возвращалась из деловой поездки; какие именно дела привели ее в Бостон, она не говорила, а я не спрашивала. Смесь, которой была набита ее трубка, пахла солнцем и фруктами. Заметив, что я невольно принюхиваюсь, собеседница охотно пояснила:
- Карибский табак, с островов Асунсьон. Вообще-то они его используют для сигар, но мне делают специальную, трубочную нарезку. Нравится?
- Да, такой запах... хочется растянуться в гамаке и лениться, пока солнце двигается с востока на запад.
Госпожа Редфилд рассмеялась.
- Это точно! Поэтому я курю этот табак только в периоды безделья. В Лютеции, например, я предпочитаю более энергичные сорта!
Скоро прозвонил гонг к завтраку, и мы вместе отправились в ресторан. Метрдотель в бирюзовом пиджаке и белых брюках с поклоном провел нас к круглому столу в глубине зала и сказал, обращаясь к госпоже Редфилд:
- Капитан очень просил, госпожа баронесса, чтобы вы согласились за ужином сидеть справа от него.
Я мысленно подняла брови, и даже в затылке почесала, тоже мысленно. Место за столом капитана по правую руку от него - это самое почетное место на судне, я знаю, мне брат рассказывал. Кто ж такая эта дама, что ее просят - просят! - его занять?
Тем временем госпожа Редфилд сказала метрдотелю:
- Мне хотелось бы, чтобы эта леди сидела со мной вместе. Принесите ее карточку, пожалуйста.
- Но, госпожа баронесса, у леди место за вторым столом...
- Очень хорошо, Анджело, я с удовольствием тоже сяду за второй стол!
Анджело открыл рот, как рыба, закрыл его и отправился за именной карточкой, обозначавшей место пассажира за столом.
Госпожа Редфилд коротко его поблагодарила и углубилась в меню.
Вообще рестораны на "Гордости Бритвальда" были один другого знаменитее, тут меня перед выбором судна просветила сестра, увлекавшаяся кулинарной темой. В этом, предназначенном для завтраков, одних только блюд из яиц готовили около пятидесяти, а меню завтрака в целом толщиной походило на большой приключенческий роман. Поскольку лично я из яиц сумею без потерь приготовить одно блюдо, а именно, яйцо вкрутую, фантазии повара могу только позавидовать...
После завтрака госпожа Редфилд распрощалась со мной, и я продолжила изучение "Гордости Бритвальда".
Снаружи по-прежнему моросил дождь, и на открытой палубе не было ни души. Зато был океан, серо-синий, на горизонте неуловимо сливающийся с серым небом. Бостон и его белая башня, упирающаяся в небо, давно скрылись за пеленой дождя. Вроде бы и сердце у меня уже не так щемило...
Холодная дождевая капля пробралась мне за шиворот, я встряхнула головой и ушла в каюту.