— Позвольте, господин? — Крелья встала со своего места и поклонилась Чету. Тот снисходительно кивнул, и девушка повернулась к Дане. — Нас осталось шестеро, и только теперь начинается настоящая борьба за сердце и руку господина нашего Чета. До твоего прихода как раз объявили, что первый конкурс будет связан с силой, ловкостью и решительностью претенденток. Это будет бой.
— Бой? — Данке показалось, что она ослышалась, но Крелья уже села на свое место и уткнулась в тарелку.
— Бой за раба, моя дорогая одиннадцатая невеста. Ты ведь готова в бою отстоять своего «мальчика»? Или, может быть, хочешь отвоевать для себя еще одного?
Яд и патока лились вместе с голосом Чета. Он злится на нее, поняла Данка, только за что? Неужели за то, что она выжила? Или… за Шуаса? Но какое ему дело до ее э… любви? Он ведь не Рок!
— Я никогда не дралась с девчонками, — растерялась Данка. — Это вообще глупо!
— Ты признаешь свое поражение? — перегнулась через презрительно кривящую губы Лизет Фаина. — Тогда я заберу коня, хотя он и выглядит теперь странно.
— Шиш тебе, а не моего Алмаза! — прошипела Данка.
Стоп! Не психовать, это же излюбленный прием бойцов — вывести соперника из равновесия еще до боя. А ее и выводить не надо, она после сегодняшней ночи и так испытывает полный дисбаланс. Но…
— Это обязательно? Бить морду сопернице? — хмуро спросила Данка, выразительно поглядывая на Фаину.
— Можешь отказаться и выбыть из борьбы, но тогда я сам решу, кому отдать твоих рабов.
— Чет, ты ведь знаешь, что я не хочу замуж. Особенно за тебя. Я вообще не хочу замуж, — зачем-то добавила она и опустила взгляд — Шуас смотрел так, что захотелось сбежать из зала.
Вокруг повисла такая тишина, что Данка слышала, как постукивает по полу крысиный хвост. Флеш изрядно нервничал.
— Господин наш Чет, — пропела Крелья, и у Данки свело живот от дурного предчувствия. — А отчего вы не наказали госпожу Дану за убийство вашей матери?
Но прежде чем Чет успел ответить, под сводами большого зала пронесся шипящий голос нага.
— Ньекку убил я.
— Только богу под силу убить бога, — добавил Чет, снисходительно посматривая на Данку, которая при этих словах сжала губы и перевела взгляд на окно. Значит, бог? — У тебя неверные сведения, Крелья. Кто тебе их сообщил?
Вот как! Эта злопыхательница у него — Крелья, а Данка — всегда одиннадцатая невеста? Козел!
— Мой раб. Она, — Крелья вытянула палец в сторону Данки, — приказала ему сожрать труп!
— А я все не мог понять, куда они дели тело, — задумчиво произнес Чет, но в его голосе Дана не услышала печали или злости. — И все же твой раб тебе соврал…
Данка искоса следила за Шуасом, но наг не обращал на нее никакого внимания, он требовательно смотрел на Алмаза.
— Что ж, раз моя одиннадцатая невеста, — как ни в чем не бывало продолжил Чет, — не может сама выбрать себе соперницу, ее назначу я. Дана будет драться с Фаиной. Если победит госпожа Дана, то Хан достанется ей, если победит моя дорогая Фаина, то к ней перейдет крыса. Я ясно выразился?
Вот дерьмо! Данка сжала кулаки. Отдать Флеша? Да ни за что!
— А еще, чтобы моим невестам было за что бороться, — самодовольно продолжил Чет, — я подниму ставки. Я взойду на ложе победительницы и одарю ее своей любовью.
— Что? — Данка не выдержала и вскочила на ноги. — Ты считаешь, что это награда?
Ответом ей был смех Чета и аплодисменты невест. Зараза! Проиграть — потерять Флеша, а выиграть… еще хуже!
— Мой бог, — раздался голос Алмаза, и Данка резко повернулась в его сторону. Мужнина стоял на коленях, опустив голову. — Господин великий Чет, мой создатель и покровитель, позволь обратиться к тебе с нижайшей просьбой.
— Говори.
— Мою госпожу и хозяйку своей ложью оскорбил раб, а кто, кроме раба, может бросить вызов другому рабу? Я вызываю на бой Эрдагана, раба и фамильяра госпожи Крельи. Бой до смерти.
— Алмаз! Зачем? — прошептала Данка.
«Так надо, госпожа моя», — отозвался в голове голос Флеша.
Шуас чуть заметно кивнул, и Дана поняла, что «мальчики» за ее спиной затевают какую-то аферу. И опять без нее! Ну погодите, интриганы! Она до вас доберется! Если Фаина не убьет раньше…
— Это развлечет нас, да, мой дорогой брат? — Чет повернулся к Шуасу, и наг кивнул. — А чтобы было веселее, повелеваю! Бой будет проходить в истинном виде фамильяров, сразу же после схватки моих милых невест.
Дракон против коня? Да он с ума сошел! Стоп! Он назвал Шуаса братом?
— Да что здесь происходит? — пробормотала Данка, испуганно глядя на грустного Алмаза. — Тебе не выстоять против дракона.
— Я попробую.
— Готовься к смерти, выскочка, — прошипела Лизет и злобно усмехнулась. — Фаина быстро поставит тебя на место.
Данка только презрительно фыркнула. Вот зря она зазевалась, нужно было вызвать Лизку! Да только кот ее как-то совсем в их компанию не вписывается…
— Флешик, солнышко, — протянула Данка, поднимаясь со своего места. — Одолжи мне свой ремень. И ножичек мой принеси… я его под кроватью забыла.
При этом она многозначительно смотрела на Чета. Хочешь представления? Ты его получишь! Козел! Бог же выглядел совершенно безмятежным, только алчно поблескивали черные глаза. И тут Данка почувствовала сумасшедший, беспощадный, злой голод. Она удивленно посмотрела на свою тарелку. Ела же только что! Да и нервничает она, а когда нервничает, то кусок в горло не лезет. А тут сводит желудок от голода. Да что это такое?
— Ну что ж, пройдем на дуэльную площадку.
Вкрадчивый голос Чета ударил в грудь, и Данка поняла! Это не ее голод, это голод Чета! Ей даже стало его жалко: это как же он проголодался, что готов столкнуть в бою невест и их рабов, чтобы только насытиться, чтобы получить энергию боли и горя.
— Бедный Чет, — прошептала Данка, глядя на него с жалостью.
Он заметил, нахмурил красивые брови, дернул головой и что-то резко произнес, обращаясь к Шуасу. Наг склонил голову в знак согласия и молча проследовал за ним.
Они пришли на знакомую Данке площадку, и она подумала: хорошо, что не переоделась.
— Почему Шуас молчит? Он все время молчит!
— Чет взял с него слово, — нехотя ответил Алмаз. — Госпожа моя, позволь совет? Бей ногами. Фаина не знает эту тактику, а я видел, как ты легко перепрыгиваешь через кусты, для тебя это не будет проблемой. Бей сразу под колено, без жалости, изо всех сил. Помни, мы все умрем, если ты проиграешь.
«Помни, что она сделала с Шуасом», — прозвучал голос Флеша в голове. Сам крыс отдал ей нож в ножнах, свой ремень и, опустив голову, отошел к Хану, который уже стоял на коленях возле сидящего в кресле Чета. Тот небрежно гладил тигра по голове, словно не мужчина стоял рядом с ним, а зверь. Наг расположился рядом, он смотрел на Данку с отстраненной холодностью. Это задевало больше всего. Злило, обижало, вызывало недоумение.
— Чтобы вас ничего не отвлекало, мои дорогие, я заблокирую вам возможность общения с рабами. Итак, правила, — голос Чета разнесся над площадкой. — Можно все, нельзя только портить лицо сопернице. Все же мне будет неприятно целовать разбитые губы. — Он перевел взгляд на Данку. — Отдай оружие, моя одиннадцатая невеста.
— У меня есть имя! — Дана нервничала, переживала за Алмаза, злилась на Шуаса и поэтому не сдержалась, вызверилась. — Если ты такой тупой, что не можешь его запомнить, то запиши на бумажку!
Над площадкой раздался всеобщий испуганный вздох, а кот Лизет вообще в обморок грохнулся, но Данке было плевать. Она решительно шагнула к трону и сунула кинжал в ножнах замершему при ее приближении Шуасу.
— Держи, предатель! И не вздумай отдать этой… дряни! — она кивнула на довольного Чета и, не глядя больше на застывшего нага, стремительно спустилась с возвышения на песчаный ринг, на ходу накручивая ремень на левую руку.
Стала так, чтобы боковым зрением увидеть, как Шуас достал кинжал из ножен. Абсолютно черный.