Наката отозвался чередой шипящих звуков, в которых, при известной доле воображения, можно было предположить непереводимую игру ниппонских слов. Говорить сейчас нормально он вряд ли бы смог.
– Подъём, Вилли, – приказал Ян, цепляясь за поручень в яростной попытке встать. – Враг рядом.
Вилли смог подняться быстрее, и даже помог вожаку, вовремя подав руку. Кое-как утвердившись на ногах, Ян огляделся и… застонал.
Воевать было не с кем. Водяным троллям они вряд ли были доступны – куда тем лезть на сухое, они и отмели-то не особо жалуют! Да и не осталось ни одного живого тролля окрест. Тиха была водная гладь – тиха и пустынна. Даже рябь куда-то исчезла. Река – сытый зверь, гладкая, словно масло, с еле слышным ворчанием несла мимо них свои воды. И лишь самого прама на воде не было: взрывом его почти целиком вынесло на сушу, аккуратно впечатав носом в прибрежный кустарник и нависающие над берегом деревья.
Ян неверяще закрыл глаза. Открыл. Нет, ничего не изменилось: их «Звёздный гонец» стоял на земле, намертво утвердившись на ней всем корпусом – в сотне с лишним миль от Трампа, в глубине враждебной территории. Случился худший кошмар траппера: они остались без транспорта, без нормального оружия, с раненными на руках.
Тут Вилли, окончательно пришедший в себя, вдруг грязно выругался и, прогрохотав каблуками по ступеням, сбежал вниз по трапу. Миг – и вот он уже внутри блокгауза. А потом дикий вопль радости дал знать товарищам, что Ворчун жив.
Что ж, значит, у них ещё есть шанс.
Под утро Ян не был уже так в этом уверен: прам стоял на земле крепко, и шансов вытащить его не было никаких. Да даже и вытащи, что дальше? Колёса – в хлам, руля нет, машина сошла с фундамента, поплавки частью разбиты, частью вырваны из-под днища.
Ворчун, слегка оклемавшись, ругался до хрипоты. В глазах стояли слёзы. Но даже он, охрипнув, угрюмо глядя в ноги, признал:
– Всё!..
Ян стоял у двери в блокгауз, оглядывая водную гладь. Светало. Тролли вполне могли показаться вновь. Покосившись на товарищей, сидевших кружком вокруг спиртовки с кипящим чайником, сказал:
– Надо уходить.
Все угрюмо промолчали, признавая и так всем понятное. Бросить прам, ставший им за долгие годы вторым домом, и уходить в Трамп – за сотню миль сушей, через земли, кишмя кишащие орками. Имея к пистолям и штуцерам едва ли два десятка зарядов.
Чего у них было вдосталь, так это арбалетных болтов и пороха.
Пороха было целых четыре бочонка, хорошо запакованных, увесистых. С собой не захватить, но и орки не будут гулять по палубе «Гонца». Все уже подготовлено: два бочонка заложены так, чтобы с одного фитиля запалить. И еще один фитиль отдельно – в крюйт-камеру: там и порох оставшийся, и ракеты, что так и не удалось использовать – с «настоящей гномовской взрывчаткой».
Рванёт прам. И полетит его душа – ведь есть же душа у боевого корабля! – куда-то в корабельный рай…
Вилли неожиданно шмыгнул носом. И тут же, устыдившись минутной слабости, вскочил на ноги. Огляделся. Схватил свой мешок, связку оружия. Начал обряжаться – суетливо и сумбурно.
Встав медленно, делая всё куда неспешней, стал собираться Ворчун. Накату не нагружали из понятных соображений: ему и так ковылять, опираясь на самодельный костыль. И совершенно не ясно, как он это будет делать в лесу, перебираясь через завалы. Ну да там что-нибудь придумают.
– Пора, – сказал Ян.
Внезапно совсем, его голос потерял силу и решимость. «Звёздный гонец»… Его первый прам, и, наверное, последний. Сложно, немыслимо будет купить новый. А даже если получится – кабала на годы.
Один за другим они прошли по палубе. Помогли спуститься Накате, потом и сами спрыгнули на твердую землю. Последним шел Ворчун, тянувший запальный шнур. Отошли шагов за сто, так что из-за ветвей уже даже видно корабля не было. Встали.
– Что смотрите?! – заорал Ян придушенным шепотом, отвечая на невысказанную просьбу остальных. – Почему я?!
– Потому что это твой корабль, – просипел Наката. – Так надо, Ян.
– Не могу, – горячо откликнулся тот, порывисто повернувшись к ниппонцу. – Это же «Гонец», Наката. Это же наш «Звёздный гонец»!
– Там Рок, – тихо сказал Ворчун, не глядя на командира. – Мы должны похоронить его. Думаешь, мы сможем похоронить его в земле? Сейчас?
Ян не ответил, невидяще глядя перед собой, с силой сжав кулаки – аж костяшки побелели от напряжения. Постоял с минуту, кривя губы в застывшей усмешке, вытащил спичку и поднёс её к запальному концу. Шнур тут же задымил – завоняло какой-то гномовской дрянью.