– Это платье для особого случая, мисс Дамблби? – заискивающе прощебетала продавщица.
Прежде чем ответить, Эстель чуть помедлила и едва заметно повернула голову. Я затаила дыхание. Неужели она меня увидела? Знает, где я прячусь? Дыша не чаще, чем мёртвая Белоснежка, я замерла совершенно неподвижно.
Когда Эстель заговорила снова, её голос звучал заметно громче. Что было очень кстати!
– Я завтра еду в Саффолк. У меня там кое-какие дела, и к тому же одно очень важное семейство устраивает бал.
Дела? Может, речь идёт об Анастасии?
– Восхитительно, – заметила дама с антилопой на голове. – Я имею честь быть знакомой с большинством родовитых семейств Саффолка. Где же будет бал?
Эстель помолчала. Поправила причёску. Я прикусила язык, чтобы не закричать: «Да ответь же ты ей, зловредная попугаиха!»
Спустя целую вечность Эстель ответила. И от её слов у меня кровь застыла в жилах.
– Баттерфилд-парк, – сказала она. – Бал будет в Баттерфилд-парке.
5
Эстель не спешила уходить. Она стояла у прилавка и болтала с продавщицей о шляпках, перчатках и плащах, будто ничего интереснее в мире не существовало. Мне не терпелось бежать и поделиться с миссис Диккенс потрясающей новостью: Эстель Дамблби едет в Баттерфилд-парк! Это ведь не может быть простым совпадением, верно?
– Уверена, на балу вы будете первой красавицей, – сказала продавщица, когда Эстель наконец взяла свою большую коробку, перевязанную красной лентой. – Все остальные девушки просто позеленеют от зависти!
– Как мило с вашей стороны! – хихикнула Эстель. – Хотя я думаю, что в Баттерфилд-парке соберётся множество красивых девушек.
Продавщица снова заверила Эстель, что та будет краше всех. Когда коварная мисс Дамблби наконец вышла из магазина, я тоже вознамерилась покинуть его. На самом деле я давно уже ждала, словно тигр, изготовившийся к прыжку, когда она сядет в карету и я смогу безбоязненно выйти. Но не тут-то было.
– Могу я вам помочь?
Это оказалась продавщица. Она возникла прямо у меня за спиной.
Я надвинула шляпку пониже на глаза.
– Если оставите меня в покое, очень этим поможете.
– Почему вы всё время смотрите в окно? Что вы задумали?
– Жду, когда подойдёт моя тетушка Патрисия. Она поможет мне выбрать платье для коронации.
– Думаю, вы ошиблись магазином, – надменно заявила эта девица. – В конце улицы есть белошвейка, которая обслуживает рабочий класс.
Тут уж волей-неволей мне пришлось обернуться и посмотреть ей в лицо:
– Я пришла сюда не за платьем, дорогая. Мне нужна новая лошадь для большого парада. Вы ведь торгуете лошадьми, верно?
Она совершенно растерялась:
– Лошадьми?! У нас лучший модный бутик в Лондоне!
– Ах, прошу прощения, – улыбнулась я. – Мне показалось, это конюшни. Иначе откуда весь этот навоз, которым вы закидываете покупателей?
– Ах ты мерзавка!..
На счастье, в эту самую минуту дама с антилопой стала взывать к продавщице, желая посмотреть поближе пару перчаток.
– Уходи сейчас же! – прошипела девица, прежде чем отойти от меня. – Или я позову констебля.
Когда она ушла, я снова повернулась к окну, ожидая увидеть, что карета Эстель давно укатила. Но я ошиблась. Карета стояла на месте, дверца её была открыта, а Эстель о чем-то оживлённо беседовала с какой-то женщиной.
Её собеседница стояла ко мне спиной, поэтому лица я не видела. На ней было поношенное жёлто-коричневое платье. Нечёсаные волосы уложены в причёску в стиле «бродяжка». А в руках она сжимала видавшую виды сумку.
Лицо Эстель потеряло почти всё своё очарование. Судя по всему, она обрушилась на незнакомку с самым нелицеприятным выговором. Может быть, нищенка просила у неё денег? Как бы там ни было, когда Эстель повернулась, чтобы сесть в карету, женщина схватила её за руку. И упала на колени. Похоже, бедняжка о чём-то умоляла Эстель. Та в ответ треснула её кружевным зонтиком по голове.
Просительница мешком осела на мостовую, прикрывая голову руками. А люди в дорогих нарядах шли себе мимо по Мейфэр как ни в чём не бывало. Я же не смогла остаться в стороне. Уж лучше я выдам себя, но не дам этой чудовищной девице бить людей!
Я промчалась через магазин и выскочила на улицу. В первое мгновение меня ослепило яркое солнце, голова закружилась. Когда я пришла в себя, карета Эстель уже загрохотала по мостовой. Избитая просительница лежала на тротуаре, сжавшись в комочек, стыдливо пряча лицо в ладонях и рыдая как потерявшееся дитя. Я присела рядом с ней на корточки и тихонько коснулась руки, расчерченной красными следами ударов: