Мисс Олвейс разыскивает меня! Я вскочила на ноги, и голова у меня закружилась пуще прежнего.
– Но мы этого не сделаем, – заверила Маргарет, помогая мне встать на ноги. – Ни за какие деньги на свете. Мы не поверили слезам и обещаниям этой женщины. Правда же, Генри?
Но Генри не ответил. Вместо этого он показал пальцем на мою шею:
– Это твоё ожерелье на вид стоит целую прорву денег.
Я машинально прижала руку к груди и успокоилась, нащупав под ночной рубашкой алмаз Тик-так.
– Это подарок бородатой женщины, – сказала я. – Красиво, но ничего не стоит.
Фермер кивнул:
– Эти люди, которые тебя разыскивают, они плохие?
Я решила, что лучше всего сказать чистую правду:
– Да, дорогой, очень плохие.
– Тогда мне жаль, Эсмеральда.
Маргарет заполошно бросилась к мужу:
– Чего тебе жаль?
Громкий стук в дверь был ей ответом.
Маргарет ахнула:
– Генри, что ты наделал?!
В дверь заколотили настойчивее.
– Всё-таки пятьдесят фунтов, Маргарет, а у нас половина урожая погибла. – Он понуро покачал головой. – Мне жаль – но что я мог поделать?
– Ты мог бы держать язык за зубами, жадный ты балбес! – заявила я с изрядной суровостью.
В дверь уже не просто колотили, а ломились, и было ясно, что долго она не продержится.
– Пойду скажу им, что ошибся, – пробормотал Генри.
– Побудь тут, Эсмеральда, – сказала Маргарет. – Никто тебе ничего плохого не сделает. Мы отправим их восвояси.
Бедняжка была столь же недалёкой, сколь и добросердечной. Фермер с женой поспешно вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Стащив ночную сорочку, я натянула своё платье (оно лежало, аккуратно сложенное, на стуле). Только я успела переодеться, как за дверью поднялся страшный шум.
– С дороги, не то пожалеете! – Я узнала голос толстухи-громилы, работавшей на мисс Олвейс. – Где она?!
– Её здесь нет! – храбро заявила Маргарет.
Я уже наполовину выбралась из окна, когда Маргарет закричала. Потом послышался треск упавшей мебели. Дверь крохотной спальни распахнулась. Я перекинула ноги через подоконник и спрыгнула вниз.
Я приземлилась на клумбу, и мои ноги отозвались пронзительной болью. Домик стоял на опушке леса, и чтобы сбежать, пришлось бы пересечь пшеничное поле. Но я понимала, что у меня не хватит сил уйти от погони.
– Вон она! – заорала толстуха.
– Далеко ей не уйти! – отозвался мужской голос.
Я обернулась – из-за угла дома выскочил давешний возница. Я со всех ног бросилась через двор. Пот заливал мне лицо. И тут я заметила фургон моих преследователей. На козлах никого не было, пара лошадей мирно щипала траву.
– Оставьте её в покое! – крикнула Маргарет.
– Быстрее, Фландерс! – рявкнула толстуха. – Не дай ей уйти!
Я запрыгнула на козлы. Схватила поводья и отчаянно хлестнула ими лошадей. Фургон тронулся, но тут вдруг объявился возница. Он вцепился в подножку и попытался забраться на козлы. Тогда я схватила кнут и со всей силы хлестнула разбойника по руке. Он завизжал будто ошпаренный кот, разжал пальцы и свалился на землю.
Лошади уже неслись галопом. Я вытерла пот со лба и направила повозку на дорогу. При этом я то и дело оглядывалась назад, боясь, что где-то поблизости затаилась мисс Олвейс. Но она так и не показалась.
Фургон покатил по просёлочной дороге, и я попыталась успокоиться. Здраво поразмыслить и всё такое. Мне во что бы то ни стало нужно было добраться до Лондона. Чтобы вытащить Анастасию из сумасшедшего дома. Чтобы отправиться в Проспу и вернуть Ребекку домой. Следующий час тянулся мучительно долго. В голове у меня по-прежнему царил кавардак. Дорога бежала и бежала вперёд, и казалось, она никогда не кончится. Боль пронизывала тело до самых костей. Сколько ещё ехать до Лондона? Несколько часов? Дней? Недель?
Я не знала. Сама не понимая, что делаю, я направила фургон на обочину и остановила его в тени ивы. Поводья выскользнули у меня из рук. Веки смежились. Я отчаянно нуждалась в отдыхе. В короткой целительной передышке.
– Эй, с тобой всё в порядке?
Я вздрогнула и проснулась:
– Простите?
– С тобой всё в порядке, говорю?
– Да, дорогуша, я прекрасно себя чувствую.
Рядом со мной остановилась телега, гружённая корзинами с овощами и фруктами. На козлах сидела дородная и до неприличия краснощёкая особа.
– Выглядишь-то ты не шибко прекрасно. Скорее больной как собака.
– Я всего лишь застудила голову. – Я махнула рукой вперёд. – А теперь поезжайте своей дорогой.