Майдановцы» подкидывают деревянные поддоны и бумажные плакаты для лучшего распространения огня, а «куликовцы», заблокированные на 3-м этаже, пытаясь выжить, стараются выбраться на карниз
Находившаяся также на 3-ем этаже, но в другом кабинете Света рассказывает: «Мы зашли в одну из открытых комнат. Там уже было человека 3–4… В окно бросали камни. Я предложила как-то отгородить нас от камней шкафами… Дверь в коридор была открыта. С нижних этажей вверх, стелясь, разветвляясь, попер черный, смрадный, удушливый дым… Я уже едва различала, — но, кажется, — еще несколько людей зашли в комнату, где мы были. Снова кинули камень нам в окно. Мужчина, он был ближе всех, — выкинул из окна стул. Тот застрял в раме, разбив только первое стекло изнутри. Опять летели камни… Валил дым. Черный, едкий дым. Он лез из окна и со стороны двери. Кто-то сзади меня, кашляя, сказал, что нужно закрыть двери и закрыл их. Легче не стало. Дыма становилось все больше. Практически ничего не видно — только тусклый кусочек окна. Но и от него во внутрь кабинета валит дым…
Дым был не просто черный… Он висел в воздухе — тяжелый, плотный… Он никуда не выветривался…
Я пыталась дойти вперед, к окну. Хотела сделать вдох. Внутри было очень горячо и ужасно больно… Воздуха не хватало…
Может я услышала, может, увидела краем глаза или сознания… — мне показалось, что кто-то приподнялся, несколько раз шумно вдохнул… и сполз… То ли потеряв сознание, то ли… В тот момент не думалось так, как сейчас…
Половина рамы как влитая была в окне. Расстояние между рамами — «мама не горюй»… В этом кабинете, мало того, что темно, главное — дышать совсем не чем!
Я все еще была в маске, которую мне дала та юная девочка на 3-м этаже… Дышать с каждой секундой становилось все тяжелее… Сплошная дымовая чернота была сзади меня и спереди — в окне. У меня началась паника. Я сорвала с себя маску, инстинктивно пытаясь дышать как можно глубже… Но вместо кислорода — только черная плотная масса и удушливый газ… От двух моих панических вдохов весь кислород, что еще был в легких — моментально вышибло. Внутри будто пожар… Мне стало так страшно, как никогда не было до сих пор… В меньше чем мгновение — у меня пронеслись перед глазами лица детей, дом, мои любимые животные… и еще куча-куча всего…
Я взобралась то ли на стол, то ли на сейф — ближе к окну… Из окна внутрь комнаты повалил тот же самый черный дым… Я вдруг почувствовала всю безвыходность ситуации, я почувствовала, как смерть смотрит на меня, я жадно пыталась вдохнуть воздух, которого не было… схватить жизнь, которая уходила… Я закричала: «Нет! Нет!» …
Я не помню как я вылезла сперва в окно, потом села на подоконник… Рядом со мной была еще одна женщина. Потом мы кричали вниз — «Перестаньте! Не стреляйте! Здесь женщины, здесь пожилые! Вызовите пожарных! Мы задыхаемся!!! Не стреляйте!!! Где пожарные??!» А пожарных все не было…
Человека три внизу из нападавших, — будто очнулись, когда нас увидели… Снизу, со второго этажа — валит черный дым — прямо в наше окно… Из нашей комнаты-камеры вырывается черный дым… Дышать нечем… Даже в окне… Я не знаю чем поджигали палатки на Куликовом, но я запомнила на всю жизнь этот вкус, этот запах, нет — этот смрад!!
«Ребята, — говорю, — отзовитесь, хоть как-то, — сколько нас тут выжило?» Одна рядом — не в счет — я ее почти вижу… сзади двое «угукнули»… чей-то стон в конце комнаты… один, следом, слабее — второй…
Ребята внизу (ура! Адекватные среди нелюдей!!!) — стали останавливать своих: «Ша! Не стреляйте! Там женщины! Они горят! Задыхаются!». Стали искать чего-то, чтоб мы спрыгнули с наименьшим количеством увечий… Суетились. Искренне переживали. Пытались найти то доски, то какие-то железяки, чтобы к нам подняться…
Мы кричали им «бросайте веревку!». Добросили… не с первой попытки, но… Мужчина в нашей комнате привязал эту веревку (толщиной с палец!!) к батарее. Рамы окна в тот момент были просто безумно горячими… Мне, сидящей на подоконнике было больно держаться… Стали спускаться… Первой девчонке было, наверняка, — страшнее всех… Но она справилась. Ребята внизу нашли какие-то куски ткани, их уже было человек 12–15… Большинство — держали ткань на случай, если кто собрался срываться. Еще по одному страховали нас на 2-м и 1-м этажах.