Как стало известно после войны, фашистские гидроакустики двое суток слышали звуки ударов: экипаж «Щ-408» заделывал пробоины, боролся за жизнь корабля.
И все это время лодку бомбили. Гитлеровцы надеялись, что она всплывет, запросит пощады.
Подводники не сдались, они погибли.
«Щ-408» назвали балтийским «Варягом».
— Не узнаете? — улыбнулся капитан-лейтенант, подойдя ко мне. — Валерий, сын Павла Семёновича. Подводник Кузьмин с улицы подводника Кузьмина.
Кораблик
Вот это флаг! Не флаг, а флажище — больше пятидесяти квадратных метров! Бело-голубое полотнище закрывает почти всю стену музейного зала. В годы войны оно развевалось над самым большим кораблем Краснознаменного Балтийского флота — линкором «Октябрьская революция».
А рядом флаг размером в четверть метра. Его носил один из самых маленьких кораблей Балтики — катер-тральщик, или, сокращенно, КТЩ. Он настолько мал, что по водоизмещению тысяча таких составила бы один линкор.
Когда комсомольца старшину Григория Давиденко назначили командиром КТЩ, он приуныл. Мечтал о линкоре, крейсере или миноносце, мечтал о «солидном» корабле, а тут — пожалуйте на скорлупку с экипажем в шесть душ. Даже безымянная скорлупка, лишь номер на борту. А вооружение? Один пулемет.
Но Давиденко огорчался напрасно: на флоте важны все классы кораблей, каждый решает свою боевую задачу. Линкор «Октябрьская революция» дальнобойными орудиями громил фашистские батареи, укрепления, уничтожал живую силу и технику, а КТЩ…
Катер-малыш был кораблем на все руки: он высаживал десанты в тыл врага, нес дозор, выслеживал фашистские суда, доставлял боеприпасы на острова, возил почту… Но главное — тралил вражеские мины.
За катером шли канонерские лодки, сторожевики, плавучие базы, шли спокойно, уверенно. Знали: маленький кораблик надежно расчистит фарватер.
В июле 1944 года Григорию Давиденко за боевые подвиги была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза. А месяц спустя он устроил знаменитый кронштадтский «парад».
19 августа 1944 года по главной улице крепости плелась колонна пленных фашистов. Трусливо косясь на жителей города-крепости, по булыжной мостовой шагали офицеры, фельдфебели, матросы. Вид у гитлеровцев был жалкий: мокрые, взъерошенные, выпачканные мазутом. Несколько часов назад всю эту братию выудили из воды.
В те летние дни сорок четвертого года наши войска, стоявшие на побережье Финского залива, готовились к освобождению Эстонии. Их должны были сопровождать канонерские лодки. Гитлеровцы из кожи лезли, чтобы задержать выход советского флота в Балтику. Каждую ночь, крадучись, фашисты сбрасывали сотни мин.
18 августа катер главного старшины Давиденко находился у входа в Нарвский залив. Минувшей ночью здесь были замечены силуэты фашистских кораблей: наверное, опять ставили мины. И теперь матросы зорко приглядывались к неспокойному морю.
— Прямо по курсу неизвестный предмет! — доложил сигнальщик.
Давиденко вскинул бинокль: меж волн приплясывала металлическая бочка. Откуда здесь буй? Вчера его не видели…
Давиденко подвел катер к бочке. Точно, немецкий буй…
— А что, если фашисты поставили его на границе своего минного поля, чтобы в следующую ночь не напороться на собственное заграждение? — произнес Давиденко.
— Вроде приметного столбика, — сказал моторист Николай Хаевский. Он улыбнулся и добавил: — Давайте-ка перенесем этот столбик на минное поле? Пусть они свои мины поцелуют. А?
— Верно, — согласился командир. — Только вот якорь-то у этого буя, наверное, будь здоров!
— А у нас табун добрых коней, — пошутил моторист. — Выжмем из двигателя до последней лошадиной силы.
О риске подорваться на минах не говорили: риск, понятно большой, да ведь волков бояться — в лес не ходить.
Завели швартов, дали ход. Стальной трос как струна, а буй ни с места. Тогда мотористы увеличили число оборотов.
— Пошел! — закричали матросы. — Пошел!
На поверхность всплыли водоросли — якорь, волочась по дну, вырывал их с корнями. Буй оттащили на четыреста метров, потом выбрали швартов и ушли.
А ночью гитлеровское командование направило в Нарвский залив четыре новейших эскадренных миноносца типа «ягуар», каждый нес по шестьдесят мин. Корабли и покрашены были под хищников — борта и надстройки в темных пятнах и кольцах.
Когда отряд подошел к Нарвокому заливу, командир флотилии Копенгаген приказал отыскать буй. Сигнальщики обнаружили его, и вскоре на корабли поступила команда ставить мины.