Каким же чертовски бессердечным я, должно быть, выглядел.
— Ты не хотел меня тогда. Сейчас я не твоя, — продолжает она, ее голос дрожит на грани. — Если тебе нужна эта рука, чтобы играть в баскетбол, ты дважды подумаешь, прежде чем снова прикасаться ко мне.
Она разворачивается и направляется обратно к выходу, позволяя двери захлопнуться за ней.
5
КЛЭЙ
— «Юта» — это «шлифовальные машины» в защите, — тренер показывает на экран в темной комнате кинотеатра. — Посмотрите на них.
Мы просматриваем запись игры на нашем командном собрании, и я откидываюсь назад, вытягивая ноги на сиденье перед собой. «Юта» технична, но не так физически развита, как «Лос-Анджелес». Именно поэтому вместо того, чтобы просматривать матчи, мой мозг переключается на вопрос, не обитает ли некая розововолосая принцесса в коридоре в нескольких сотнях футов отсюда.
Теперь, когда я знаю, как сильно я ее ранил, я не могу думать ни о чем другом. Она под моей кожей, в моей крови, в моем мозгу.
Я построил исключительную карьеру, будучи эгоистичным ублюдком, но когда дело касается ее…
Я ненавижу жить в мире, где она считает меня мудаком.
Я не проживаю свою жизнь, сожалея о том, что я сделала, но я не могу не задаваться вопросом, не ошибся ли я с ней.
С нами.
— Мы хотим попасть в плей-офф. Нам нужно взять у «Юты» три очка из четырех.
Плей-офф. Я стараюсь не загадывать так далеко вперед, потому что, если все пойдет по плану, я не буду в форме «Кодиаков», но возбужденный гул, разносящийся по комнате, невозможно игнорировать.
Харлан обещал вытащить меня, но пока что я все еще здесь, в окружении парней, которые хотят побеждать в этом городе — ради этого города.
Поднимается рука. Новичок.
— Мы справимся с ними. Они будут помнить о нас до конца жизни.
Майлз кричит и бьет кулаком Новичка.
— Уэйд, — кричит тренер, и все головы поворачиваются ко мне. — Ты много раз играл с «Ютой». Есть какие-нибудь рекомендации?
— Я смогу обойти их защитников. Центр на шаг медленнее.
— А что насчет остальной команды?
Я делаю паузу.
— Не могу ничего сказать.
Позже, когда я выхожу из зала, тренер хватает меня.
— Мне нужно, чтобы ты вырос наконец. Ты привык играть только за себя, но взрослые игроки играют за всю команду.
Я качаю головой.
— Следующий этап моего взросления — это держать трофей лучшего игрока в финале.
Он ругается.
— Ты не доберешься туда без четырех других парней. В этой игре не только звезды, Уэйд. Кто-то должен взять на себя ответственность за команду.
— Это твоя работа, старина.
— А что будет, когда меня не станет?
Усмехаюсь я.
— Ты переживешь всех нас в этой лиге.
После тренеровки, мои мышцы напряглись, а легкие горели. Я беру полотенце и вытираюсь, наблюдая за тем, как Новичок делает выпады по всему залу.
Я никогда не стану лидером, который нужен тренеру. Я слишком сосредоточен на своей собственной игре.
Но в молодом парне, надрывающем задницу на другой стороне площадки, я вижу частичку себя.
— Против него твой прием не сработает, — говорю я Новичку, называя одного из защитников команды соперника. — Он не даст тебе и шанса. Лучшее, что ты можешь сделать, это попытаться переключиться на четверку или пятерку.
Его брови поднимаются, дыхание сбивается, когда он повторяет движение.
— Думаешь, я не справлюсь с ним?
Неважно, что думаю я, важно, что думает Новичок. Что он намерен делать. А в его глазах неуверенность.
Может, я и не знаю, как исправить ситуацию с Новой, но это я могу исправить.
— Ставлю пять тысяч, что он тебя сделает, — говорю я.
Новичок ухмыляется, не обращая внимания на мои усилия.
— Я тебе это докажу.
НОВА
Нет лучшего компаньона для рисования, чем Лиззо. Она — лучший друг, о котором я даже не подозревала, что нуждаюсь.
Пока она играла в моих наушниках, я дважды нарисовала линию горизонта. Это та часть стены, которая будет самой величественной, но и самой простой. Отдельные компоненты неодушевлены — у зданий нет души, пока они не заполнены людьми, — в то время как с другими частями фрески будет сложнее разобраться. Недостаточно, чтобы мазки были точными. Они должны казаться живыми.
Столкнувшись с Клэем на вечеринке Хлои, я испытала сильные эмоции.
Мне до сих пор становится жарко, когда я думаю о том, как он скользнул своей огромной рукой по моему бедру, как будто мое тело принадлежало ему в полной власти.