— Маркус как раз способен. В таких обстоятельствах, как ты. И именно душевно способен, просто не сумел бы. Ты понимаешь, что хороший маг может увидеть на нем это пятно?
— Да ну? А чего ж хорошие маги не видят его на мне? Сколько раз маги людей меня видели? А Балинта я даже учил… Впрочем, ты прав, Владыка. Я готов принять любое твое решение.
— Разве я могу что-то решать? Ты принадлежишь не мне.
— Ты очень большая скотина, Владыка, — с чувством сказала Лена, — и временами я тебя ненавижу. Разве ты оставил мне выбор, кроме как немедленно уйти и увести их отсюда?
— Конечно, оставил. Более того, я не хочу, чтобы вы уходили отсюда еще какое-то время… Желательно подольше. Разве ты предпочитаешь недоговоренность? Разве сейчас не стало яснее? Да, Гарвину больно. А разве было легко? Разве знать хуже, чем предполагать? Маркусу я, разумеется, не скажу ничего, хотя бы потому что он человек и я уж никак над ним не властен.
— Ты страшен, Лиасс.
— Да.
Он поднялся с легкостью, никак не говорящей о тысячелетней жизни, и юношеской походкой направился к городу. Лена проводила его неприязненным взглядом.
— Не суди, — попросил Гарвин. — Ты делаешь именно то, в чем обвиняешь его. Да, мне больно… но ему еще больнее. Не фыркай, ты не лошадь. Думаешь, он случайно заговорил об этом при тебе? Думаешь, у него раньше не было случая спросить меня наедине? Или думаешь, я без тебя не сказал бы ему правды?
— Лиасс ничего не делает случайно. Но так…
— Так можно, — перебил Гарвин. — Он совершенно прав, Аиллена. И ты совершенно права. А я забрал жизнь эльфа. Брата.
— Братом тебе был Файн, — отрезала Лена, — и ты взял себе его смерть. Маркус тебе больше брат, чем этот Умо. Да, конечно, я никогда не пойму эльфов, но и тебе не стоит быть уверенным, что ты всегда поймешь человека.
— Было б что понимать, — хмыкнул Гарвин. — Сказала б лучше, что я никогда не пойму женщин, и была бы права.
Лена стукнула его ладонью по лбу. Иногда Гарвин выводил ее из себя. Исследователь! Как бы между прочим заглянул, посмотрел, да еще Ариана, да еще Владыка, поди… Устроят научную конференцию по обсуждению животрепещущего вопроса: почему Аиллена Светлая, она же Ленка Карелина, и шут, он же Рош Винор, никак не могут запомнить, что же по ночам делают. И еще говорит: не красней…
Гарвин лег на спину и закинул руки за голову.
— Сколько ты можешь прожить? — спросила Лена, глядя на его гладкое лицо.
— Еще лет триста. Если только никто не позаботится, чтоб я столько не прожил. Я очень сильный маг, Аиллена. Особенно сейчас.
— Потому что взял силу эльфа?
Он захохотал.
— Ну дура! Надо же, Аиллена — и такая дура! Потому что ты дала мне силу. Не помнишь, что ли? Или так и не усвоила, что твоя сила увеличивает силу мага? Что Милит втрое сильнее, чем был в Трехмирье? Что Владыка… ну, скажем так, вообще непонятно на что способен? Ариана за то время, что просто провела рядом с тобой, получала твою магию и тоже теперь заметно сильнее. Даже Кавен! Карис! Сим! Да все, кто тебе симпатичен. Человеку ты можешь дать только жизненную силу, и он проживет очень долго. А вот магу еще и… В общем, неспроста наш любимый враг хотел тебя изнасиловать. Понятно, что никакого удовольствия ты бы не получила, но могла бы разозлиться, а твой гнев или твоя ярость не так уж существенно отличаются от твоей любви. И, наверное, у него давненько не было женщины.
— Я настолько некрасивая, что…
— А? Нет, не настолько. — Он внимательно изучил ее лицо и фигуру, будто видел впервые. — Я бы сказал, вполне сносная. Хоть и не в моем вкусе. Я не к тому. Он мог бы поискать другой способ вывести тебя из себя, а решил сразу и удовольствие получить, и… Не переживай. Если ты меня не возбуждаешь, то вот Милита так даже очень, а он у нас красавчик.
— Я тебе уже говорила, на чем замешена любовь Милита.
— А не все равно, на чем замешена любовь?
— Когда я попала сюда, мне было тридцать восемь лет. Немало для женщины.
— Даже много. И что?
— А то, что мужчины меня вовсе не вожделели.
— Ну-ну, — насмешливо скривил губы Гарвин. — А может, ты их просто не поощряла? Ну, признавайся, поощряла? — Лена призналась, что нет. — Ну так… — Он вдруг резко сел и уставился на нее. — Погоди. Ты хочешь сказать, что до полукровки у тебя никого не было? Что он был первым твоим мужчиной?
— А почему это вызывает у тебя такую бурную реакцию? — проворчала Лена. — Ну и первым. И то… Маркус нас свел. Ему была нужна сила, чтобы пройти через Границу, я же не умела тогда… Вот он шуту и нашептал, а я слышала…