Подруга обнаружилась за домом. Она стояла за зарослями каринки и закрывала лицо ладонями. Плачет, наверно. Она вообще любит пустить слезу не к месту. Ну да ладно. Сегодня, пожалуй, даже и к месту. Жалко всё-таки постояльцев - они же люди. Знать бы, чего они сделали - может, и не жалко бы было. А так - как-то грустно...
- За дело, наверно, их... - предположила я, не зная, что сказать.
Олеська отняла руки от лица, вытерла кулачками слёзы и, всхлипнув, посмотрела на меня обиженно. Нос у неё раскраснелся и теперь она была похожа на своего отца, когда тот пьяный приходит к нам на какой-нибудь праздник.
Олеська и я некоторое время молча таращились друг на друга. Я вообще не представляла, что говорить ей. Она расстроилась, что стражники казнят в городе того, кого мы и видели-то всего разок. Да и вообще, может, его и не казнят - это только Сенька так сказал, а он мог преувеличить или приврать.
Но потом случилось самое ужасное, что могло случиться в этот момент: Олеська взяла себя в руки и начала думать. А она - из тех людей, кому думать вообще надо запретить, чтоб бед меньше было.
- Пойдём посмотрим, а? - заныла она.
Канючить она умела. Если что захочется - всю плешь проест, но вынудит пойти на поводу.
- На что смотреть-то? - спросила я. - И Сенька твой не для того просил не соваться, чтобы мы пёрлись, куда не следует. Может, эти постояльцы нас невзначай убьют... А, может, и специально даже...
- Что ты вечно придумываешь! - возмутилась Олеська, размахивая руками от негодования. - Ты его видела? Который хороший?
С чего это он стал хорошим, спрашивать не стала. Но да, видела, и поэтому кивнула.
- И что? - спросила она. - Он похож на убийцу? - подруга скрестила руки на груди и сердито уставилась на меня.
- Ну... - замялась я. - Мне убийцы раньше не встречались... Откуда мне знать: похож-не похож! Может, и похож!
- Страшный вот похож, - назидательно ответила Олеська. - По нему видно, что с ним что-то не так, а первый - вполне обычный парень. Может, стражники ошиблись? Может, он не виноват и этот Леон его заставил...
- Убивать? - уточнила я.
- Почём я знаю, - огрызнулась Олеська. - Давай посмотрим, а? Ну пожалуйста! Посмотрим - и всё. Может, я быстренько в нём разочаруюсь и не стану страдать от того, что его прикончат?
Я посмотрела на неё. Она больше не плакала, зато теперь её карие глаза загорелись опасным любопытством. Ох и не к добру это! Знаю я этот взгляд - мы вечно влипаем в неприятности, когда Олеська так смотрит.
Проверив своё недавно обретённое оружие - клинок, висящий на поясе - я обречённо вздохнула, признавая поражение. Ладно, так и быть: сходим и посмотрим. Одним глазком.
- Спасибо-спасибо-спасибо! - Олеська обняла меня и крепко сжала. - Мы быстро! Мы посмотрим - и всё! Ты не пожалеешь, что согласилась!
Последняя фраза мне очень не понравилась: примерно в тот момент у меня сработала чуйка, и я отчётливо поняла, что пожалею о своём согласии очень сильно. Даже хотела было извиниться перед подругой и постыдно забрать свои слова обратно, но она так радовалась, что мы всё-таки пойдём, что я не смогла её расстроить.
7
На мой участок мы пробрались не без труда. Новости разлетаются у на быстро, так что на дороге и в особенности около нашего дома зевак собралось порядочно. Хорошо, хоть на участок никто не рисковал забрести. Все побаивались и постояльцев, и стражей, так что старались делать вид, что просто прогуливаются мимо нашего забора и невзначай поглядывают на участок. Это порядком раздражало, поскольку нас могли заметить. Хорошо ещё, что вдоль забора у нас высокие кусты растут: пышные, зелёные, колючие. Батя специально посадил такие, чтоб никто не мог к забору подобраться и перемахнуть через него. Это было довольно странно для человека, который не запирает калитку, но он всегда объяснял это так: "Калитку всегда можно запереть. просто пока без надобности, а кусты пусть будут - их, если что, за пару минут не вырастишь". Вообще, кусты мне эти всегда нравились: он них летом запах хороший, да и за счёт них с дороги вообще не увидать, что на участке делается.
Но нам пришлось пробираться через соседский участок. Там никого как раз не было - там одинокий пьяница проживает, и кто его знает, где шляется постоянно.
Добрались мы и до нашего дома. Никого.
- Может, они ушли уже? Всё закончилось? - с надеждой спросила я у Олеськи.
- Не, - ответила она. - Тогда бы никто не тёрся около вашего забора.
И то верно. Жаль, а я надеялась избежать встречи с постояльцами.
- Вон, смотри! - Олеська указала мне на овин.
Вздохнув, я выглянула из-за угла дома. Ну да, вон тот здоровяк - это явно стражник, а тот, кого он тащит - явно белобрысый постоялец. Как бишь его? Олан, вроде бы... Мне некстати представился олень, которого тянут, а он упирается своими ногами, бьёт копытами и размахивает рогатой головой из стороны в сторону. Я тихо прыснула со смеху, и Олеська на меня шикнула. Стало неудобно за себя: это нервное просто, на самом деле смешного - ничего нет. Особенно для моей подруги, которая смотрела на происходящее так, словно Олан был её давним другом и первой любовью одновременно.