Я оглядела его. Он довольно обычный на вид. Когда мы дрались с братьями, я редко выходила победителем, но всё же иногда мне везло. А этот - он щуплее моих Сеньки и Глеба, так что опасаться его как-то не получалось. И даже его тёмные глаза казались какими-то трогательными и не страшными. А ещё у него была милая улыбка: та самая, которую я так хотела вчера увидеть адресованной мне.
- Я могу за себя постоять, - тихо сообщила я.
- Серьёзно? - насмешливо спросил Леон и резко подался на меня, намереваясь схватить за запястья.
Может, он и полагал, что я отвлеклась на разговоры, но так просто меня было не отвлечь. Я была начеку и потому легко откатилась в сторону - в самый угол между полом и скатом крыши, потом вытащила из-за ремня найденный недавно клинок и, легко забравшись на спину лежавшего на полу мужчине, приставила лезвие к его горлу. Наверно, он мне подыграл: парни часто так делали, если дрались со мной в шутку, а сейчас с Леоном у нас был именно шуточный бой. Он максимально поднял голову, стремясь отстраниться от опасного лезвия, отчего его волосы коснулись моей щеки.
- Ладно, хватит, я понял, - примирительно сказал он. - Мы наделаем много шума.
Я наклонилась сильней, чтобы заглянуть ему в лицо. Он ничуть не боялся, находя происходящее забавным. Сидя на нём верхом и склонившись к нему, я ощущала сквозь тонкую одежду его тело, и это некстати напомнило мне о моём недавнем сне. Ещё и волосы его, щекотящие мою щёку. Смутившись, я скатилась с него, снова оказавшись в углу.
Мужчина хмыкнул, поворачиваясь на бок и замирая. Проследив за его взглядом, я поняла, что он смотрит на клинок. В его глазах появились красивые изумрудные всполохи, чуть светящиеся в темноте.
- Что, завидно? - спросила я, повертев клинок в руке и убрав обратно за пояс.
- Да... - растерянно пробормотал Леон. - Откуда у тебя?
- Лес подарил, - ответила я.
Мужчина кивнул и снова спросил:
- Ты подруга Веры, дочери Макара, и ходила с ней на болота? - он испытующе смотрел мне в глаза, желая уловить ложь, если таковая последует.
Я негромко рассмеялась в ответ. Ну и глупый же он всё-таки! Да чтоб Вера в лес пошла, да в болото! Надо ж такое сморозить!
- Я что-то не то сказал? - спросил он, в очередной раз смущаясь.
Видимо, он был так уверен, что всегда всё делает и говорит так, как надо, что терялся, когда выяснялось, что это не так. Забавно так терялся, голову наклонял, отчего его нос, прямой и ровный, казался длинней, а сам мужчина - симпатичней.
- Верка в жизни в болота не ходила, - ответила я. - С чего ты взял-то этот бред?
Он ответил подробно:
- Макар сказал, что дочь его сапоги надевает, когда по болотам ходит, а я этот клинок в болотах потерял...
- Намекаешь, что клинок - твой? - прищурилась я, прикидывая, что может, так и есть, ведь никто не знал о клинке, и тем более о том, где он был найден.
- Да, он мой, - ответил Леон, посмотрев мне в глаза.
- Тогда сейчас я закричу и тебя повяжут, а клинок останется моим! - ответила я и открыла было рот, но мужчина быстро зажал мне его рукой:
- Нет... пожалуйста... - попросил он, пока я не начала вырываться. - Я не отберу клинок и не украду. Если ты не захочешь отдавать его мне - он останется твоим.
Я понимающе закивала, и он убрал свою ладонь, заметив, что мне не приятно его прикосновение. Вытерев рот рукавом, я отлично продемонстрировала своё отношение к его действию.
- С чего бы мне решить отдать тебе такую вещь? - дерзко спросила я у нависающего надо мной мужчины.
Мужчина немного подумал и тихо заговорил:
- Послушай... Как твоё имя? - он вдруг вспомнил, что мы не знакомы.
- Мила, - ответила я. - Милания.
- Леон, - представился мужчина.
- Знаю, - буркнула я, и он удивился моему комментарию. - Просто я подслушивала, пока вы ужинали у меня дома.
- Зачем? - совершенно не понял он, забавно и растерянно моргнув.
- Ну... - замялась я, отводя взгляд от странных глаз. - Понимаешь, я ночевала у Олеськи, а потом Сенька, её брат, сказал, что у нас ночуют двое мужчин, и мы пришли посмотреть...
- Понятно, - немного смутился Леон, но быстро глянул на меня и заговорил вновь: - Понимаешь, Мила, я... Я потерял этот клинок и вернулся именно за ним, поскольку он очень дорог мне... - его голос сделался обволакивающим и елейным. - Эта вещь - последняя память о моей матери, умершей, когда я был ещё ребёнком... - он отвёл взгляд и продолжил, тяжело сглотнув: - Это действительно очень важно для меня, и я готов променять на этот клинок все деньги, что у меня есть с собой, а также все ценности...