Секстон некоторое время сидел, размышляя.
— Я поговорю с Эдом. Хотя не уверен, что он меня послушает, наверняка станет еще упрямее. Фрай будет говорить, что ты не расследование проводишь, а покрываешь своего друга Санди. Вы с Оррином якобы его защищаете.
— Он врет, и ты это знаешь лучше меня, Билл. Том Санди — лучший скотовод в округе, не важно пьяный или трезвый. Эду Фраю за всю жизнь не стать таким, как Том,
Секстон пятерней провел по волосам.
— Пусть Фрай предоставит доказательства или заткнется. Объяснит, каких коров у него не хватает, и почему он обвиняет Тома Санди. Надо выложить карты на стол.
— Сделай это сам, — возразил я, — мне он ответит какой-нибудь гадостью. Эд просто дурак и не понимает, что его болтовня может дорого ему обойтись.
С тех пор, как я взялся за работу помощника окружного шерифа, одновременно исполняя обязанности городского, у меня не было причин прибегать к оружию; Мне хотелось, чтобы так продолжалось и дальше, но беспокоил Том Санди: только бы не было беды.
Но иногда человек бессилен что-то предпринять.
Эд Фрай — твердолобый болван — не унимался. В последний раз он громогласно высказал свои обвинения в баре отеля «Сент-Джеймс» в Симарроне, а народу там в этот день хватало.
В их числе был Клей Аллисон[17], он за выпивкой договаривался о покупке мулов. Продавцом был Том Санди.
Там же находился и Кэп Раунтри, который все видел. Кэп словно что-то почувствовал, когда услышал, что Фрай направился в Симаррон. Он знал, что Том Санди уже там, поэтому помчался в город, меняя в пути лошадей, но перехватить Фрая по дороге в Симаррон не успел.
Когда Кэп Раунтри вошел в отель «Сент-Джеймс», Эд Фрай громко разглагольствовал:
— Он ничего из себя не представляет, просто скотокрад, а Сэкетты его защищают.
Том Санди уже пропустил пару стаканчиков, он медленно повернулся и пристально посмотрел на Эда Фрая.
Вероятно, Фрай до того момента не знал, что Санди находится в баре, потому что, как рассказывал Кэп, лицо его посерело, и на нем моментально выступили капельки пота. Фрая предупреждали, до чего может довести его болтовня, и вот пришло время расплачиваться.
Том казался очень спокойным, когда заговорил. Стало так тихо, что голос его звучал чрезвычайно громко.
— Мистер Фрай, до меня дошли сведения, что вы неоднократно называли меня скотокрадом. Ваши обвинения не имеют под собой оснований, и тем более у вас нет никаких доказательств. Вы это делали потому, что сами вы ленивый, никуда не годный скотовод, а к тому же, глупец.
Спьяну Том часто переходил на высокопарный, вычурный язык, которым владел просто замечательно.
— Не имеете права…
— Вы утверждали, что я скотокрад, а Сэкетты меня защищают. Я никогда не воровал, мистер Фрай, и ни разу в жизни не взял ничего чужого, а к тому же я не нуждаюсь в защите Сэкеттов или еще чьей-либо. Всякий, кто говорит, что. я вор и что меня защищают, безмозглый, глупый лжец.
Он не повысил голоса, но его слова звучали как оскорбление. Он словно кнутом отхлестал ими Фрая.
Эд вскочил на ноги, а Том стоял, не сводя с него глаз.
— Клянусь Господом Богом…
Эд Фрай схватился за кобуру. Он был крупным мужчиной, но неуклюжим, и, вытаскивая револьвер, чуть не уронил его.
Санди не шевельнулся, пока Фрай не ухватился покрепче за рукоятку, и начал наводить оружие. И только тогда Том выхватил свой револьвер и застрелил его.
Все это Кэп Раунтри рассказал через два дня в офисе шерифа Биллу Секстону, Оррину и мне.
— У Эда были все шансы выиграть поединок, — сказал Кэп, — Том просто стоял и смотрел, на секунду мне показалось, что он позволит Фраю выстрелить. Том прекрасно владеет оружием, Тай, и стреляет очень быстро.
И я не забуду, как он в тот момент посмотрел на меня.
Глава 15
Только через несколько дней я поехал повидать Друсилью. Я думал о ней все это время, но выбраться раньше не было никакой возможности.
На этот раз никто меня не останавливал, и я натянул поводья перед открытыми дверями дома. Друсилья стояла в гостиной — высокая и стройная — ив тот момент, когда я появился в дверях, она повернула голову и увидела меня.
— Дру, — начал я, — я люблю тебя.
Друсилья смутилась и отвернулась.
— Пожалуйста, уходи, — попросила она. — Ты не должен так говорить. — Но я все же вошел в комнату, она вновь повернулась ко мне. — Тай, тебе не следовало приезжать и говорить мне такие слова.
— Ты ведь знаешь, я говорю серьезно.
Она кивнула.
— Да… знаю. Но ты любишь своего брата, а семья его жены ненавидит меня. И я… я тоже их ненавижу.
— Однако ты ведешь себя так, словно стараешься сделать им приятное. Они думают, что взяли верх над тобой и доном Луисом, потому что ты живешь и ни о чем не думаешь.
— Быть может, ты прав.
— Дру, что с тобой случилось? Тебе плохо? Сегодня я приехал заплатить долг, но рад видеть тебя совсем по другой причине. Дон Луис умер. Он был прекрасным человеком и мечтал о твоем счастье. Ты красивая девушка, Дру, у тебя много друзей. Одно твое присутствие в Санта-Фе заставит Лауру и Джонатана Приттса забеспокоиться больше, чем мы можем себе представить. Кроме того, хочу пригласить тебя потанцевать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Ее глаза светились добрым и мягким светом.
— Тай, я всегда мечтала выйти за тебя замуж. Если бы в тот раз, когда ты впервые приехал к нам в Санта-Фе, попросил моей руки, я бы согласилась…
— У меня не было ничего. Кто я? Бродяга с лошадью, револьвером и без гроша за душой.
— Ты Тайрел Сэкетт.
— Мне много хотелось тебе сказать, но я не находил слов.
Она предложила мне кофе, мы сели, как и прежде, за стол, и я рассказал Друсилье об отношении Лауры к маме. Это ее возмутило.
— Нас ждут беспокойные времена, Дру. Не знаю, когда и где именно, мне и самому не все понятно, однако Приттс готовится к решающему сражению. Может случиться многое, поэтому я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
Мы проговорили до захода солнца, и только когда я собрался уходить, вспомнил о деньгах.
Она оттолкнула мою руку.
— Нет, Тай, пусть деньги будут у тебя. Если хочешь, вложи их во что-нибудь. Дедушка оставил мне целое состояние, я не знаю, что с ним делать.
Ее предложение было разумным, поэтому я не спорил.
И тут она сказала о том, что могло предопределить дальнейшие события.
— У меня есть дядя, Тай, он адвокат. Мы собираемся добиться постановления суда, которое восстанавливало бы все права собственности на нашу землю. Когда мы получим решение суда, то вызовем представителя федерального правительства, чтобы он выселил всех скваттеров.
Вот как… Что я мог ответить? Конечно, рано или поздно это придется сделать, но сейчас судебное постановление и тем более приезд федерального представителя может поднять такую бурю, с которой нам не справиться.
Джонатан Приттс уговорил многих своих людей сделать заявки на землю, принадлежащую ранчо. Альварадо, затем скупил их участки и теперь владел более чем сотней тысяч акров. Вероятно, Приттс думал, что когда умрет дон Луис, ему не о чем будет беспокоиться… Теперь же он увяз по самые уши: если подтвердятся права собственности на ранчо Альварадо, у него не останется ни единого клочка земли. Его ждет банкротство.
Мне не было его жалко. Он не волновался за дона Луиса или за его внучку, а думал лишь о том, как бы побыстрее получить их землю. Но решение суда по этому вопросу взбудоражит всю округу.
— На твоем месте, я бы уехал в Мексику и жил там, пока все не уляжется, — посоветовал я.
— Здесь мой дом, — спокойно ответила Друсилья.
— Дру, ты не понимаешь. Тут будут стрелять. Тебя убьют… по крайней мере, попытаются.
— Могут попытаться, — произнесла она, — но я не уеду.
Уезжая, я думал только о Друсилье. Если бы я так о ней не беспокоился, то подумал бы о себе.
Приттс и компания наверняка решат, что именно я подсказал ей обратиться в суд.