— Ты просила меня купить тебе что-нибудь?
— Нет.
— Ты просила у меня денег?
— Что? Нет, конечно, нет.
— Ты пойдешь со мной на свидание, только если я осыплю тебя дорогими подарками?
— Не будь смешным. Я с тобой только из-за твоего обжигающе горячего тела и твоего солнечного характера, — огрызаюсь я, заставляя его усмехнуться.
— Вот именно поэтому, милая, я знаю, что тебя не волнуют деньги. Ты должна знать, что я мог бы дать тебе все, о чем ты когда-либо мечтала, и это все равно не повлияло бы на то, что у меня есть в банке. Тот факт, что тебе на все это насрать, это просто глазурь на торте. Возьми подарок и скажи: «Спасибо, Атлас», чтобы я мог вернуться к работе, — приказывает он своим, до глупости, сексуальным голосом.
— О, ладно, — недовольно ворчу я. — Спасибо за подарок, Атлас. Это невероятно мило с твоей стороны. Просто знай, что тебе не обязательно покупать мне подарки, чтобы понравиться мне. Ты мне и так чертовски сильно нравишься.
— Я знаю, Айви. И ты мне тоже чертовски сильно нравишься. Увидимся позже.
Он вешает трубку, прежде чем я вспоминаю спросить, зачем он вообще звонил.
Я бросаю телефон на стойку и фыркаю, но не пытаюсь сдержать улыбку, когда дергаю за серебристую ленту и поднимаю крышку.
— Боже мой, — я поднимаю ткань дрожащими руками и смотрю, как великолепное изумрудно-зеленое платье свисает с моих пальцев. Оно изысканное, и я знаю, даже без ценника, что оно, вероятно, стоит столько же, сколько покупка маленького континента. Возможно, это просто самое красивое платье, которое я когда-либо видела.
Я перекладываю его через прилавок и беру следующий предмет в коробке — серебристые босоножки на высоком каблуке с ремешками. Я просто знаю, что они идеально подойдут к платью. Последнее, что я вижу, — это потрясающее белое кружевное бюстье и стринги, завернутые в серебристую папиросную бумагу внизу. К ним прилагается записка.
Не такое красивое, как ты, но это лучшее, что я мог сделать за короткий срок.
A
Если это все сон, я чертовски надеюсь, что никогда не проснусь.
Я отправляю Атласу сообщение, в котором говорю, что мне нравится подарок. Он просто отвечает:
Атлас: Будь готова в семь.
Борясь с желанием провести следующие три часа, прихорашиваясь, я продолжаю заниматься стиркой и уборкой, прежде чем, наконец, сдаюсь.
Я хочу, чтобы Атлас гордился тем, что сегодня вечером я иду под руку с ним, и если немного дополнительного времени, посвященного на себя, придаст мне уверенности, то так тому и быть.
Приведения себя в порядок включает в себя принятие душа, бритье повсюду и нанесение лосьона с медовым ароматом. Я распускаю волосы и добавляю больше крупных локонов перед нанесением макияжа, который я оставляю легким, желая, чтобы все внимание было сосредоточено на моем платье.
Закончив, я сбрасываю полотенце и голышом возвращаюсь в спальню, нанося немного духов на запястья и за ушами, прежде чем надеть кружевное нижнее белье, которое купил мне Атлас.
Подойдя к зеркалу, я ахаю, когда рассматриваю себя. Я выгляжу… сексуально, старше, но не в том смысле, что я слишком стараюсь. Но, что самое лучшее? Я не просто так выгляжу, я так себя чувствую. И нет ничего сексуальнее для человека, чем уверенность.
Затем я предпочитаю надеть туфли, исключительно потому, что не доверяю себе, чтобы не упаду на задницу и не проткну каблуком подол платья. Я не хочу рисковать платьем, которое стоит больше моей годовой аренды.
Наконец-то надев туфли и лишь слегка покачиваясь, когда я встаю, я натягиваю платье через голову, как раз когда раздается стук в дверь.
Нахмурившись, я разглаживаю платье и направляюсь к глазку, в котором за последний месяц произошло больше событий, чем когда-либо, и удивленно выдыхаю, когда вижу Кензо, стоящего по другую сторону двери.
Распахнув ее, он приветствует меня улыбкой, которая превращается в шокированный взгляд с открытым ртом, когда он видит меня.
— Вау, Айви. Ты прекрасно выглядишь. Атлас — счастливчик.
Я краснею и приглашаю его, прежде чем закрыть дверь.
— С ним все в порядке?
— С Атласом? О, с ним все в порядке. Он немного опаздывает, поэтому встретится с тобой уже там. Он послал меня, потому что, цитирую: "Я видел, как эта женщина споткнулась о воздух. Я не собираюсь рисковать тем, что она в платье и на каблуках спустится по лестнице одна». — он имитирует голос Атласа, но я в ступоре.
— Айви? Ты в порядке?
— Никто никогда раньше не делал для меня ничего столь милого.
Он качает головой и посмеивается: — Ты единственная в своем роде, — признается он, когда я торопливо хватаю свой телефон, ключи и деньги, прежде чем запихнуть их в маленький черный клатч.
— Я предпочитаю термин "ограниченное издание", но какая разница, — я подмигиваю, направляясь к двери. Он следует за мной и ждет, пока я закрою дверь, прежде чем предложить мне руку, помогая спуститься по лестнице и сесть в ожидающую машину.
— Привет, Пит. Как дела? — я улыбаюсь, когда Кензо закрывает дверь и забирается на пассажирское сиденье.
— У меня все хорошо, мисс Айви. Вы выглядите очень мило этим вечером.
— Черт, вы, ребята, тешите мое самолюбие. Спасибо, — я опускаю голову, пряча свою глупую ухмылку.
Я откидываюсь на спинку сиденья, пока Пит и Кензо тихо разговаривают между собой, и смотрю в окно, чувствуя себя счастливой. Я имею в виду, что до того как Атлас ворвался в мою жизнь, я никогда не осознавала, что просто существовала.
Выбиваться из системы и получать указания вежливо отвалить, чтобы они могли вытереть о вас руки, — это мучительный опыт. Это избавляет вас от одиночества, которое в тот или иной момент испытывает большинство приемных детей, в состояние одиночества. Люди могут подумать, что это одно и то же, но внимание сосредоточено на деталях. Ты можешь быть одинок, но при этом знать, что если ты возьмешь трубку и позвонишь кому-нибудь, они прикроют твою спину. Ты можешь быть одинок и все равно навещать семью раз в месяц на шумные, агрессивные ужины, где все задевают за живое и спорят из-за несущественного дерьма. Быть одному — значит быть одиноким. Здесь нет телефонных звонков или семейных ужинов, нет людей, с которыми можно связаться или протянуть руку помощи, зная, что они прикроют твою спину. Рядом нет людей, которые помогут тебе подняться, если ты споткнешься и упадешь, что делает такую девушку, как я, очень осторожной. Риск для меня не равен вознаграждению. Выставлять себя напоказ стоит, только если кто-то тебя поймает, так почему я нарушаю все свои собственные правила ради Атласа?
Проводя пальцами по материалу своего платья, я понимаю, что точно знаю, почему я рискую. Это из-за первоклассной системы безопасности, установленной Атласом, и водителя, на котором он настаивает, чтобы он забирал меня на работу и доставлял домой в целости и сохранности. Это потому, что он послал своего человека просто помочь мне подняться по лестнице. Это потому, что, несмотря ни на что, я доверяю ему. Я верю, что он не только поймает меня, но и не даст упасть с самого начала. Это либо делает меня по-настоящему смелой, либо невероятно глупой.
ГЛАВА 13
Я перематываю пленку назад и снова смотрю в камеру, как она ходит по своей дерьмовой спальне голая, как в день своего рождения.
Покачивая свой член вверх-вниз, я смотрю на ее полные упругие груди, просто умоляющие, чтобы их пососали, и на ее дерзкую попку, умоляющую, чтобы ее трахнули. Не сейчас, но скоро. У меня есть все время в мире.
Я смотрю, как она берет что-то белое и кружевное и надевает. Маленькие крючки спереди удерживают его и приподнимают эти и без того фантастические груди. Боже, я не могу дождаться, когда увижу, как они будут покрыты моей спермой.