— Хорошая девочка, — хвалит он, когда я спускаюсь со своего пика, и краткий миг блаженства сменяется гневом.
— Я ненавижу тебя.
— Нет, ты не ненавидишь. Может, ты и хочешь, но не можешь, потому что я в твоих гребаных венах точно так же, как ты в моих.
Я не отвечаю, опасаясь, что он прав. Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше начинаю сомневаться, кто настоящий монстр. Мужчина, который совершает грехи, или женщина, стоящая за ним, которая их оправдывает.
— Давай, пора принять душ и одеться. Я сказал Майлзу, что ты заболела, но ему нужно поговорить с тобой, поэтому он придет сегодня. Он скоро будет здесь, и я бы предпочел, чтобы на тебе было что-то большее, чем просто моя сперма, когда он приедет.
На секунду в моей груди расцветает надежда, но я должно быть выдаю себя, потому что его непринужденное выражение лица становится резким.
— Я не хочу бороться с тобой каждую секунду, Айви, но это не значит, что я не буду. Ты будешь вести себя прилично, когда он придет, потому что, если ты этого не сделаешь, та тепленькая работенка, на которую я перевел Марвина, внезапно исчезнет. Не то чтобы это имело такое большое значение, когда его тормозные тросы будут перерезаны.
— Ты не убийца, — я качаю головой, но его губы подергиваются, прежде чем они образуют сардоническую усмешку.
— Монстр, помнишь?
— Это из-за тебя он ушел? — я должна была догадаться. Его слова наполняют меня безнадежностью, потому что я знаю, что он не шутит.
Все те комментарии, которые он делал, пока мы были вместе, заставляют меня сомневаться в себе и в том, что я действительно знаю об этом человеке.
— Ах, теперь ты понимаешь, — он улыбается, убирая волосы с моего лица.
Я киваю, потому что теперь действительно понимаю. Он все время пытался мне сказать, я просто отказывалась видеть.
Он готов убивать, обманывать, лгать и красть, чтобы получить то, что он хочет.
Нет буквально ничего, чего бы Атлас не сделал, чтобы удержать меня здесь.
— Мистер Монро, миссис Монро. — Детектив пожимает нам руки, прежде чем мы все рассаживаемся на темно-серые диваны в гостиной.
— Я рад видеть, что вы так хорошо выглядите. Супружеская жизнь, кажется, идет вам на пользу. Кстати, поздравляю.
Господи, может быть, я упустила свое призвание актрисы: — Спасибо, детектив, — я мило улыбаюсь ему. Рука Атласа скользит по моему бедру, слегка сжимая его в знак предупреждения.
— Атлас сказал, что вам нужно поговорить со мной.
— Да, ну, я не уверен, что вы, возможно, уже слышали, учитывая вашу свадьбу и болезнь.
— Простите, детектив, но слышали о чем? — спрашиваю я в замешательстве. У меня такое чувство, что я пропустила часть разговора.
— Генри Смит покончил с собой чуть больше недели назад.
Я резко втягиваю воздух: — Что? Почему?
— Похоже, он недавно пережил жестокий развод. Его жена уничтожила его, и поэтому он пристрастился к наркотикам и проституткам, чтобы заглушить боль, — тихо говорит он мне.
— Генри? Из «Флекс», Генри? Вы уверены, что это был он? Парень был отъявленным мудаком, но он точно не набрасывается на проституток и не дует, скорее это учебники и защитные чехлы для карманов.
Он слегка хихикает, и я краснею, понимая, что плохо говорю о мертвых. Я не буду плакать из-за его отсутствия, но я и не желала ему этого.
— Я уверен. Была произведена положительная идентификация.
— И это определенно было самоубийство? — тихо спрашиваю я, когда Атлас снова сжимает мою ногу.
— Ты не подозреваемая, Айви, если это то, о чем ты беспокоишься. Но да, это было квалифицировано как самоубийство. Хотя есть еще кое-что.
Он переводит взгляд с меня на Атласа, прежде чем сглотнуть.
— У вас с мистером Смитом когда-нибудь были интимные отношения? — я секунду смотрю на него, прежде чем разражаюсь смехом.
Как только я думаю, что у меня все под контролем, я начинаю снова.
— Простите, просто… Если бы вы знали, как сильно мы не любили друг друга, вы бы никогда не спрашивали. С обеих сторон была взаимная ненависть.
— Понятно. Я должен был спросить. Возможно, то, что вы считали ненавистью, он воспринимал как отношения. Сталкеры редко мыслят логически, когда речь заходит об объекте их одержимости.
— Подождите, вы думаете, Генри был моим преследователем? Но я видела Макдуша, то есть Кей Ти, в моей квартире…
— И я не говорю, что он по-прежнему не представляет интереса. В конце концов, возможно, что они работали вместе.
Но как? Почему? Все это не имеет смысла. Как их пути вообще могли пересечься? Я полагаю, что все возможно, но тогда, если это правда, любой человек мог бы работать с ним.
Или женщина. Я хмурюсь, задаваясь вопросом, когда я начала предполагать, что мой преследователь был мужчиной.
Я открываю рот, чтобы сказать детективу, что мы, возможно, неправильно смотрим на все это дело, когда он упоминает что-то о фотографиях.
— Фотографии? Какие фотографии?
Детектив вздыхает, выглядя смущенным.
— Мы нашли в его распоряжении множество фотографий и видеозаписей женской раздевалки. Мы также нашли несколько ваших фотографий, — он открывает папку, которую принес с собой, вытаскивает пару снимков 8х10 и раскладывает их на кофейном столике, чтобы я могла их увидеть.
Я задыхаюсь, когда смотрю на них, мои руки взлетают, чтобы прикрыть рот.
Есть три фотографии, и на каждой я крепко сплю, полностью обнаженная и не обращаю внимания на опасность, которая находится всего в нескольких футах от меня. На последней фотографии рука в кожаной перчатке обхватывает мою грудь.
Я поворачиваю голову к Атласу, когда он произносит мое имя, его встревоженные глаза смотрят в мои.
— Он был в моей квартире! — кричу я несколько истерично. — Он прикасался ко мне! — Я задыхаюсь, а затем вскакиваю и бегу в ванную, едва успевая опорожнить содержимое своего желудка. К счастью, это всего лишь кофе.
Чьи-то руки убирают мои волосы назад, заставляя меня запрокинуть голову и увидеть Атласа рядом со мной.
Я спускаю воду в туалете и позволяю ему помочь мне подняться на ноги, освобождаясь, чтобы я могла почистить зубы, пока он стоит позади меня, наблюдая за моим лицом в зеркале.
Как только я закончу. Я кладу руки на стойку и делаю глубокий успокаивающий вдох, прежде чем выдохнуть.
— Я думаю, ты был прав все это время, Атлас. Я нигде не в безопасности, кроме как здесь, — я качаю головой, еще раз встречаясь с его глазами в своем отражении.
— Ты вообще хочешь меня сейчас, когда я, возможно, испорченный товар? Он мог бы… — я задыхаюсь, не в силах произнести слово "изнасиловать".
Атлас подходит ко мне сзади и просовывает руку мне под юбку, отодвигая мои стринги в сторону.
Он вводит палец внутрь меня, заставляя меня зашипеть от этого вторжения.
— Чувствуешь это? Когда ты не возбуждена, это нечто большее, чем просто укол боли, и это всего лишь от моего пальца. Ты чувствовала меня внутри себя, Айви, после того, как я жестко трахнул тебя и после того, как я нежно любил тебя. Скажи мне, ты чувствуешь меня на следующий день?
Я обдумываю его слова, понимая, о чем он говорит.
— Я всегда чувствую тебя, — признаюсь я.
— Здесь никого не было, кроме меня, Айви. Но в любом случае, отвечая на твой вопрос, если бы кто-то другой когда-нибудь прикоснулся к тому, что принадлежит мне, это не заставило бы меня любить тебя меньше. Если ты когда-нибудь окажешься в ситуации, подобной этой или той, в которую ты попала с моим отцом, я не хочу, чтобы ты когда-либо ставила под сомнение мою преданность к тебе. Твоя цель — выживание. Я найду того, кто похитил тебя, и приду за тобой. После того, как я убью его, я трахну тебя в луже его крови, чтобы напомнить тебе, кому ты принадлежишь. Я никогда не буду смотреть на тебя иначе, чем сейчас. И Айви, ты уже знаешь, что ты для меня все.
Он убирает палец, и я поворачиваюсь и обвиваю руками его шею, черпая в нем силу.