Наверное, я надеялась на большее.
Блуждая вокруг, погруженная в свои мысли, я не понимаю, что я не одна, пока приступ осознания не заставляет меня поднять голову.
Сидя на нижней ступеньке веранды, Атлас наблюдает за мной, его пиджак и галстук лежат на ступеньках рядом с ним, а несколько верхних пуговиц рубашки расстегнуты у шеи.
Полагаю, он решил работать из дома. Должно быть, это мило.
Я отвожу взгляд, замечаю темнеющее небо и хмурюсь. Как долго я здесь нахожусь? Если подумать, в воздухе ощущается холод, которого я раньше не замечала.
Я скрещиваю руки на груди, чтобы защититься от холода, но Атлас не упускает этого движения. Этот мужчина ничего не пропускает.
Вставая, он хватает пиджак, который сбросил, и подходит ко мне, накидывая его мне на плечи.
Его запах окружает меня, заставляя чувствовать себя одновременно утешенной и разочарованной, но я прикусываю язык.
— Похоже, начинается дождь. Давай отведем тебя внутрь.
Я закрываю глаза и вздыхаю, желая остаться здесь одна, даже если для этого придется стоять под проливным дождем, но Атлас просто перекинул бы меня через плечо.
Взяв за руку, он ведет меня обратно в дом и проводит на кухню, где на плите что-то тушится. От запаха чеснока и трав у меня урчит в животе.
— Мэри приготовила для нас ужин. Мы можем поесть здесь, а потом посмотреть фильм в постели, если хочешь.
Я пожимаю плечами и сажусь на один из высоких стульев.
— Если ты не хочешь, просто скажи.
— Будет ли это вообще иметь значение?
— Конечно, если ты не хочешь смотреть фильм, мы можем просто трахнуться.
Я пристально смотрю на него, прежде чем изобразить дерьмово фальшивую улыбку.
— Что ж, спасибо тебе, Атлас. Фильм звучит просто восхитительно.
Он разворачивает стул и прижимает меня к стойке, наклоняя голову так, что его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего.
— Будь очень осторожна, Айви. Я могу быть терпеливым, но я не любитель дерзости. Я пытаюсь относиться к тебе снисходительно, потому что ты сказала, что плохо себя чувствуешь. Если ты продолжишь дерзить, я просто предположу, что ты чувствуешь себя лучше и готова возобновить обычные занятия.
— Если ты хочешь, чтобы я была счастлива, Атлас, тогда перестань быть ебаным мудаком!
— Рот, — делает он выговор, но вместо того, чтобы выглядеть разъяренным, как я ожидала, он улыбается.
— Я не знаю, как смириться с твоими поступками. Я провела весь день, прокручивая снова и снова в своей голове, пытаясь оправдать все это, потому что я люблю тебя, как дура, Атлас. Возможно, больше, чем следовало бы, учитывая, насколько ты совершенно безумен. Но как бы сильно я ни старалась забыть, я не могу. Ты делаешь мне больно. Ты солгал мне, и лишил меня возможности доверять тебе.
Он минуту молчит, обдумывая то, что я сказала, прежде чем вздохнуть.
— Я не сожалею, что ты здесь или что ты моя жена. Трудно найти сожаление в чем-то, что обернулось в мою пользу.
— Но у меня это не сработало, — рычу я.
Поднимая меня, он усаживает меня на стойку, так что мои глаза оказываются на одном уровне с его.
— Я буду играть с тобой тысячью способов, если это означает, что я смогу удержать тебя. Люби меня или ненавидь, Айви, но когда каждую ночь мой член будет погружаться в твою скользкую киску, это будет сопровождаться осознанием того, что ты моя жена, и я убью любого, кто попытается отнять тебя у меня.
Я закрываю глаза и стону. Я не уверена, что его действия оправданы, но я больше не могу рассуждать как безумная.
— Как насчет того, чтобы мы поели, и я обещаю не замышлять твое убийство во время нашей трапезы, — я предлагаю оливковую ветвь, устав чувствовать тошноту и разбитое сердце. Что-то должно быть отдано.
Он целует кончик моего носа, прежде чем поднять меня со стойки и посадить обратно на стул.
Я наблюдаю, как он легко перемещается по кухне, прежде чем поставить тарелку передо мной.
Паста с острым соусом, салат и чесночный хлеб. Мое любимое.
Я смотрю на него с подозрением, но он просто улыбается. Каковы шансы, хм?
Он садится на табурет рядом со мной.
— Итак, чем ты сегодня занималась? — Спрашивает Атлас. Мне удается удержаться от язвительного ответа, не торопясь пережевывать и глотать.
— Я зашла в Интернет и посмотрела несколько курсов в колледже, как ты предлагал. Просто не уверена, что меня сейчас интересует. Я провела большую часть дня в саду. Там так красиво.
— Это было любимое место моей матери.
— Было? — После того, как его отец не произвел на меня особого впечатления, я не упоминала его семью, беспокоясь, что все они могут быть такими же безжалостными, как он.
— Она умерла давным-давно. Это был ее дом. Она оставила его мне, когда умерла.
— Атлас, прости. Я понятия не имела. Я знаю, как дерьмово терять родителя.
— Я знаю, что ты не хотела, детка, но это было давно. Я в порядке. Клянусь.
— Так ты вырос здесь?
— Нет. Этот дом принадлежал семье моей матери на протяжении нескольких поколений. Он всегда переходит к старшему ребенку. Когда она вышла замуж за моего отца, она переехала в Англию, чтобы быть с ним. Вот откуда он родом.
Я удивленно смотрю на него.
— Твой отец британец? У него нет британского акцента. Возможно, из-за этого он меньше походил бы на мудака.
— Он усердно работал, чтобы избавиться от него, думал, что это делает его слишком запоминающимся в море янки, параноидальный ублюдок.
— Так у тебя двойное гражданство? — спрашиваю я, накручивая спагетти на вилку.
— Да. Но я провожу большую часть своего времени здесь, в США. Ты когда-нибудь была за границей?
— Я даже никогда не летала на самолете до Вегаса.
— Однажды я отвезу тебя туда. Тебе понравится.
Я ничего на это не говорю. От меня не ускользнуло, что он строит планы на наше будущее, словно у него нет сомнений в том, что мы не потерпим неудачу.
— Потому что мы этого не сделаем.
Я резко поднимаю взгляд, не осознавая, что сказала это вслух.
— Я знаю, что сейчас ты мне не доверяешь, но я обещаю тебе, что не позволю нам потерпеть неудачу.
Может быть, это не он сумасшедший, может быть, это я, потому что, несмотря ни на что, я верю ему.
ГЛАВА 37
— Я просил, чтобы на нем не было метки, — говорит мне Дональд Перкс, чертовски сомнительный политик.
— Если вам не нравится, как я делаю свою работу, мистер Перкс, возможно, в следующий раз вам следует убрать за собой.
— Я не собираюсь платить за…
Моя рука обхватывает его за горло, и я прижимаю его к стене, прежде чем он успевает закончить предложение.
— Ты думаешь, что можешь так со мной разговаривать? Ты для меня никто. Ничто. Я мог бы свернуть тебе шею прямо сейчас и не думать о тебе до конца своих дней.
— Люди будут скучать по мне, — хрипит он.
— Какие люди? Жена, которая трахается с инструктором по теннису твоего сына, или эта киска, которой так надоело сосать твой член из кабинки туалета, что ты отказываешься выйти из него, что он сбежал от тебя?
— Откуда ты знаешь?
— Я всегда слежу за своими клиентами, придурок. Вопрос в том, что ты узнал обо мне? Нет, ты этого не сделал. Иначе ты бы знал, что мне насрать на деньги. Но теперь, когда ты меня разозлил, ты заплатишь вдвойне, или я отправлю твою задницу в бордель, где ты сможешь по-настоящему насладиться тем, как из тебя выебут все дерьмо.
Я отпускаю его и смотрю, как он падает на пол со своим потерявшим сознание любовником.
— Я заплачу, — его голос дрожит.
Кензо протягивает ему ноутбук с готовым к отправке банковским переводом.