С любовью, ваш автор 😋
Она была апрельским небом,
В её глазах горел свет утренней зари.
Дочь света, сияющая звезда,
В её сердце разгоралось пламя.
Ярчайший день, растапливающий снег,
Пробирается сквозь мороз,
Октябрь и апрель…
Он был морозным небом
В октябрьской ночи.
Темнейшая туча, бесконечная гроза
Проливалась дождём из его сердца…
Самый холодный месяц, полный грусти,
Что разрывает весну.
Октябрь и апрель…
~ The Rasmus «October and April»
Казалось, Грейнджер заполонила собой все пространство Хогвартса. В течение двух дней куда бы Драко не направился — там была она. Это его злило.
На самом деле, сейчас его злило абсолютно все. Чувство гнева стало чем-то обычным для Малфоя.
Осознание, что виной тому был никто иной, как Гермиона Грейнджер, бесило еще сильней. Неужели он, чистокровный волшебник, смеет даже думать об этом?
Смеет думать об этом, как о чем-то привлекательном?
Той ночью, стоя с ней рядом, Драко впервые почувствовал ее аромат. Это был горячий шоколад, а может и глинтвейн с перебором меда. Приторно, сладко — как он терпеть не может. Но чувствовать это от Гермионы было иначе. Парень понял, что невероятно сильно хочет коснуться ее. Хочет понять, такая ли ее кожа на ощупь.
Сейчас они сидели в Большом зале, столы были переполнены едой. Блейз как обычно увлекал разговорами Дафну и Пэнси, которая хоть немного, наконец, отстала от Драко. Грейнджер сидела за столом одна, читая какой-то учебник и изредка отвечая на фразы Невилла.
Он не хотел смотреть. Но смотрел.
От этого гнев еще сильнее зарождался в нем.
Неожиданно он увидел, как пришли два ее друга. Судя по форме они прибыли с тренировки по квиддичу. Рыжий и шрамоголовый облепили Гермиону, заваливая ее информацией, а она, отложив книгу, широко улыбалась.
Очаровательной, черт побери, улыбкой.
После войны Драко перестал кого-либо ненавидеть. В глубине души и вовсе был рад тому, что Поттер убил мерзкого Волдеморта, ведь вместе с этим умерла и его головная боль. Он снова смог стать школьником, думающем об экзамене, а не о том, как убить своего директора, которого он, честно сказать, уважал. Да, Драко смог стать таким, но люди вокруг до сих пор жили страхами и предрассудками. Многие приняли его, многие даже простили, но кто-то до сих пор видел лишь Пожирателя Смерти.
А кого видит Грейнджер?
— Мне плевать, — неожиданно вслух сам себе ответил Драко. Забини с недоверием посмотрел на него, прищурив взгляд. Дафна разговаривала с Пэнси, поэтому они, к счастью, не услышали.
— Плевать на что? — спросил Блейз.
— Забудь, — буркнул Драко, поднимаясь из-за стола. — Пройдусь.
Забини, видя, что с Малфоем творится что-то неладное, лишь хмыкнул и кивнул головой. В очередной раз.
А Драко, сунув руки в карманы мантии, почти выбежал из Зала, чувствуя, как гнев просочился в каждую клеточку его тела.
*
Защита от темных искусств казалась уже ненужным предметом, ведь большей части семикурсников удалось попробовать все заклинания на практике.
Новый профессор, никому ранее неизвестный, излучала слишком много энергии. Патриция Норис, женщина лет сорока, прибыла из Нью-Йорка по просьбе Миневры Макгонагалл. Весь урок она твердила про важность обороны, про барьерные заклинания и, казалось, совсем забыла, что сидящие перед ней дети пережили очень страшные события.
Гарри и Рон сидели на последней парте и вовсе не вникали в суть урока, играя в шахматы. Гермиона скучала рядом с Невиллом, который был увлечен чтением какой-то книги про растения.
Она бросила взгляд за соседний стол и увидела Малфоя, который последние дни казался сам не свой. Забини упорно пытался его разговорить, но блондин лишь уныло бросал фразы, вертя в руках карандаш. Казалось, он злился.
Грейнджер не знала, зачем думает о нем. Она в принципе не понимала, что с ней творится. Мысли то и дело возвращались к Малфою, отчего она испытывала непривычное ей чувство.
Она гневалась на себя.
Гермиона Грейнджер, одна из самых сильных ведьм своего времени, не может совладать с глупыми мыслями о каком-то эгоисте.
Черт.
Из раздумий ее вывел бойкий голос профессора. Женщина, жестикулируя руками, громко говорила:
— Я хочу устроить вам сегодня практику, ученики. Разделимся на пары и устроим бои, — ее голос был чересчур радостным.
По классу прошелся гул недовольства.
— Ну, ну, что вы. Неужели вам не хочется испытать свои силы?
— А не кажется ли вам, что это звучит абсурдно? — подал голос Драко, подняв голову.
— Извините? — профессор Норис непонимающе посмотрела на парня.
— Вы хоть помните, что недавно была война? — язвительно бросил слизеринец, всем своим тоном выражая ненависть.
— Я помню, мистер Малфой. Однако считаю, что не стоит терять приобретенные навыки.
— Вы считаете эти навыки полезными? — неожиданно подала голос Гермиона.
— Умение защититься, да, конечно — это полезно.
— Но на войне не только защищаются, — почти прошептала девушка, однако была услышана.
— Я предлагаю закончить эту пустую болтовню, — произнесла профессор. — И приступить к делу. Итак, все, все вперед на арену.
Ученики неохотно встали вокруг специально отведенного круга. Заклятия не вылетали из него.
— Итак, самые болтливые, предлагаю вам начать. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, прошу, — она рукой показала на круг. — Но помните, только те заклинания, которые мы с вами тренируем.
— Вы серьезно? — Рон прыснул со смеху. — Вы хотите учить героиню войны?
— Рон, не нужно. — шикнула девушка. Она терпеть не могла пользоваться своим «клеймом» в таких целях.
— Мистер Уизли, следующий пойдете вы, — улыбнулась Патриция, отчего друг сразу поник. Меньше всего ему хотелось с кем-то биться.
— Давай, Гермиона, задай ему, — шепнул на ухо Гарри, на что девушка выдавила подобие улыбки.
Пережив все это, она никогда больше не хотела на кого-либо нападать или защищаться. Тем более на Малфоя. Сама мысль о поединке вызывала в ней недовольство и уныние.
Сжав палочку, она шагнула в круг. Драко уже стоял напротив, всем своим видом выражая злость и презрение. Как подобает волшебникам, они сделали что-то наподобие поклона-приветствия и разошлись подальше.
Грейнджер слышала свисты со стороны слизеринцев:
— Проучи эту грязнокровку, Драко.
Пэнси. Ее писклявый голосок трудно было с кем-то перепутать.
Как же Гермиона терпеть не могла это слово. Особенно когда напоминание о нем болезненным воспоминанием жгло руку.
Ее смутил факт, что Малфой совершенно не реагировал на ее слова. Обычно он их поддерживал, а тут даже не обернул головы в их сторону.
— Начинайте же! — профессор Норис хлопнула в ладоши, заставляя Гермиону злиться сильнее.
— Ты что-то лепетала там про джентельмена? — спросил Драко, привлекая ее внимание и кончиком палочки касаясь своего подбородка. — Так вот, Грейнджер, я не он. Петрификус Тоталус!
— Протего! — тут же парировала ведьма, среагировав моментально. — Я всегда знала, Малфой, кто ты. Остолбеней!