— Мы уезжаем в Никольский, — сказала она за обедом.
И все облегчённо вздохнули.
Весь следующий день Ирэн потратила на то, чтобы съездить в университет, где профессора Гукасов и Шмоль совместно работали над созданием керосина. Последние эксперименты оказались удачными. Теперь всё упиралось в конструирование большого аппарата для перегонки нефти, способного выдавать промышленные объёмы, ну и в саму нефть, конечно.
Кулибина тоже успела проведать. Он уже переправил бОльшую часть имеющегося у него оборудования в Никольский, и теперь только ждал, когда все поедут, чтобы присоединиться.
На ужин поехала в Кузьминки, вместе с Путеевым, который ехал к невесте, Ирэн же поехала договориться со Строгановым по поводу покупки земли в Горном княжестве и сбора каучуковых одуванчиков.
Но, конечно, не обошлось без девичьих посиделок с Анной. У Ирэн было подавленное настроение, но Анне, с её вновь проявившейся деятельной жизнерадостностью, удалось немного развеселить и Ирэн.
Анна стала показывать наброски свадебных платьев, очень похожие на те прогрессивные платья без корсетов, которые Ирэн пошила, но которые крайне редко удавалось куда-то надеть. Идея Анны состояла в том, чтобы создать каталог и предложить всем желающим выбрать себе платье и пошить в подарок.
— Тогда ведь мода к нам быстрее придёт? — спросила Анна.
Ирине пришлось ей объяснить, что это так не работает, что эти фасоны действительно хороши, но подходят не для всех. А моду формируют…лидеры мнений.
Упс, — сжала губы Ирина и подумала, что снова прокололась, ввернув термин из своего времени. А зная Анну, Ирина предположила, что Анна, со своими стремлениями к новым знаниям, так просто новый термин не забудет.
— Лидеры мнений, — задумчиво проговорила Анна, — как хорошо звучит. А это ведь кто-то важный? Например, императрица?
—Да, — ответила Ирэн, — например императрица, но она вряд ли будет носить такие фасоны. И обе, не удержавшись прыснули.
Ирина, представив себе невесту в таком платье, которое больше подчёркивало, чем скрывало, подумала, что Анну могут не пустить в церковь. Хотя… и тут Ирэн пришла в голову прекрасная мысль, что можно было свадебный ритуал для Путеева и Анны провести в новом храме, и она предложила Анне обсудить это с отцом и женихом. Храм в Никольском к осени достроят и освятят. А Ирэн так не хотелось больше приезжать в столицу, даже ради свадьбы лучших друзей. Самой Анне идея понравилась, хотя она и сомневалась, что отец будет готов променять столичный храм на провинциальный, пусть даже и новый и построенный из необычного камня.
Вечером, вернувшись в дом наместника, Ирэн обнаружила графа Забела, дожидающегося её.
Ирэн устало посмотрела на графа:
— Граф, простите, я очень устала
Ирине не хотелось с ним говорить, ей казалось, что, как только он ей что-то расскажет, то будет ещё хуже.
Но Забела не стал ничего говорить, просто протянул ей сложенный вдвое лист бумаги
— Просто прочтите, — и вы всё поймете.
— Что это? — спросила Ирэн подозрительно
— Это предсмертное письмо Софьи Мещерской. Прочитайте, вы должны это знать
— Андрей, вы уверены, что я не подвергну себя и свою семью опасности, если прочту, что там написано?
Забела усмехнулся:
— Ирэн, вы и так постоянно подвергаете себя опасности, и, да, я знаю откуда у Сергея информация о Мещерской. А ещё я знаю, что вы теперь будете себя винить. Так вот, прочтите. И вы увидите, что вы не виноваты. Эти люди сами виноваты в том, что случилось.
И Забела снова протянул Ирэн сложенный лист.
В письме Софья обращалась ко всем и к никому
«Я, законная супруга наследника Николая и мать крон-принца Стоглавой империи, заявляю, что брат моего мужа незаконным путём присвоил себе власть и теперь, чтобы избежать пыток и мучений мы с сыном уходим из жизни, приняв яд. Правление незаконного императора не будет праведным. Проклинаю его и всю его семью до пятого колена».
Ирэн смотрела в это письмо и не понимала, зачем Софье всё это было надо, почему? Нет, она никогда не поймёт этих людей!
Ирэн чувствовала свою вину, если бы она не встретилась с мальчишкой на лестнице, если бы… если бы…если бы
Она вспомнила, как на неё указала медиум. Закрыла лицо руками. Сделала один вдох, второй.
Потом отняла руки от лица, посмотрела на графа:
— А что было бы, если…
Граф понял раньше, чем она договорила и ответил:
— Это лучший выход для всех, поверьте
И бросил лист бумаги на стоящий поднос для сожжения, достал, ставшие уже привычными спички, и поджог.
Когда вся бумага прогорела, Забела грустно улыбнулся и сказал: