— Давай бумаги и иди.
Секретарь положил перед ним на стол несколько листов, и уже повернулся, сделав шаг по направлению к двери.
— Нет, стой, — и молодой офицер так и замер с поднятой на весу ногой, не решаясь опустить её на пол.
— Сделай мне чаю, — попросил Шувалов
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — ответил секретарь и выскочил из кабинета, уже за дверью, прислонившись спиной к стене, перекрестился и облегчённо выдохнул.
Шувалов смотрел на лежащие перед ним бумаги и размышлял:
— Что же случилось с Забела? Неужели смерть парнишки с матерью так ударила по одному из лучших агентов. Ладно, пусть думает, что в отставке, дам ему время, небось к своей Ирэн поехал, да ещё и в Горное княжество собрался. Ну может оно и к лучшему, больше агентов, меньше рисков для «достояния империи».
Но дальше мысли Шувалова свернули в сторону его обещаний:
—М-да, а вот Виленский меня прибьёт, обещал же ему подальше Забела от его супруги держать. Если ещё и этот в отставку подаст, то уже император меня четвертует.
Но кого я могу сейчас взять на службу вместо Забела?
Шувалов достал другую пачку листов и наткнулся на папку, на которой было написано: Обухов Николай Павлович, князь, флигель адъютант
Посмотрел, полистал, вздохнул, и подумал о том, что значит пришла пора молодые кадры в работу вводить.
В дверь постучали. Вошёл секретарь с подносом, на котором стояла чайная пара и небольшой горячий самовар. Поставил всё это на стол.
Шувалов посмотрел на него, пытаясь вспомнить имя, но понял, что не знает, подумал:
— Надо же, дожил, имен своих подчинённых не знаю, это мне, наверное, в отставку пора, а вслух сказал, — корнет, как там тебя?
— Корнет Вильнёв, ваше сиятельство
— Так вот, корнет Вильнёв, вызови-ка ко мне Обухова Николая Павловича, знаешь такого, при императорском штабе служит?
Секретарь кивнул и вышел.
А Шувалов смотрел на то, как пар выходит из самовара, вырываясь небольшими белёсыми облачками и думал о том, что бывшая супруга барона Виленского оказалась настолько незаурядной женщиной, что они все попали в ту круговерть, которую она устроила в Никольском.
С одной стороны, они раскрыли самый грандиозный заговор, который готовился не один год, но, с другой стороны, почему-то графа Шувалова не покидала мысль, что ничего ещё не закончилось.
Глава 42.
Никольский уезд
Обед прошёл в дружеской обстановке, с Дадиани невозможно было не улыбаться. Несколько натянуто звучали реплики между Морозовым и Забела, но в целом, это тоже было весело, потому что Забела просто в силу характера всё время поддевал Морозова, который просто не успевал ему отвечать. В результате весело было всем и в конце концов даже Морозов стал веселиться специально либо затягивая ответы, либо нарочно отвечая так, что у Забела сразу же рождалась новая острота.
После обеда стали собираться обратно в имение, а по пути их нагнали знакомые казаки, которых Лидия Артамоновна отправила с приглашением для Лопатиных и их гостей к ней в имение на обед.
Было ещё не поздно, поэтому Ирэн предложила сделать небольшой крюк и заехать на строительство храма.
Ехали верхом, поэтому храм увидели сразу. Как Пелагея и рассказывала, храм стоял на холме, взмывая белыми стенами в небо, но поразило Ирэн и остальных не это, а то, что ехали они с востока, а солнце садилось как раз напротив них, за храмом и закат был оранжево-красно-огненный и на фоне этого заката казалось, что храм стоит посреди огня, и огонь не трогает его и только золотом отливают купола.
Так они и застыли не в силах двинуться дальше. На эту картину хотелось смотреть и смотреть.
— Что это? — спросил Шейх Али-Мирза
— Это наш храм новый, — ответила Ирэн, всё ещё находясь под впечатлением от увиденной картины.
— А что это за такой белый камень, где вы такой чистоты мрамор взяли? — тоже изумлённый увиденным спрашивал Али-Мирза.
— Погоди, Али, — сказал ему Морозов, — сейчас подъедем поближе и ты всё увидишь.
Через несколько минут он подъехали совсем близко к храму, их встретила охрана. Узнали Ирэн и пропустили.
Вблизи стало понятно, что храм огромен. Ирэн подумала:
— Я построила Храм Христа Спасителя, император, когда узнает, то убьёт меня.
И начала лихорадочно вспоминать, давала ли она строителям описание храма, который «рисовался» у неё в голове.
Навстречу вышел Василий, Ирэн хорошо помнила бородатого бригадира. Он был слегка похудевший, и опалённый солнцем.
— Вот сразу видно, человек «не вылезает» с объекта, — Ирэн вспомнила, как ещё давно, когда только начинала строить свою фабрику, выгнала прораба, который утверждал, что «целый день на площадке», а на самом деле появлялся там только пару раз в неделю.