XI
Мао с готовностью согласился на желание двух приезжих посетить его. Как и все остальные, он и его семья жили в пещерах, но впереди находилось помещение, где находился его телохранитель. Мао был человеком, которого упорно искал враг, и за голову которого было много обещано. Разговор состоялся ночью, и приезжих отвезли на место в трясущемся старом грузовике. Высокие ворота помещения заскрипели на деревянных петлях, и Хан, гордый и счастливый, выдал пароль. Их сопроводили в приемную этой пещеры, в которой был красный кирпичный пол и выбеленные стены. Комната была освещена только одной свечой, установленной в чашке.
Когда их хозяин встал, они увидели, что он крупный человек с полным лицом, густыми черными волосами и добрым выражением. На нем были мешковатые штаны и куртка, а во время разговора он курил плохие сигареты с домашним табаком. Посетители подумали, что они никогда не встречали более непритязательного человека. Он не говорил по-английски и имел своего переводчика. Он ждал, пока вопрос будет переведён, а затем он отвечал одним коротким предложением, сделав паузу, пока это предложение не переведут на английский язык для гостей. Он был очень серьезным человеком и спокойным, как Будда. У него не было никаких нервных жестов, и его голос был низким и мягким. Сидя в тени, у него был вид оракула. Он объяснил революцию, которую проводила его партия. Три четверти китайского народа были крестьянами, и они были в руках помещиков, которые брали от половины до трех четвертей их продукции. Это было настоящее рабство, и партия обещала отдать землю тем, кто ее обрабатывал. После того, как это произойдёт, они станут полной и без оговорок партией демократии. Да, они были согласны с тем, что бывшие помещики должны иметь право голоса на равных условиях со всеми остальными. «Голоса помещиков никогда не повлияют на результаты выборов», — сказал председатель Мао с улыбкой.
Прежде всего, была задача вытеснить японского захватчика. Это был еще один и даже худший помещик, и никогда не будет мира в Восточной Азии, пока японские крестьяне не отменят помещичье землевладение в своей стране и не создадут свою народную партию. Мао хотел знать, насколько хорошо, если вообще, этот факт был понят в Америке. На какое-то время он сам стал задавать вопросы, а Ланни и Лорел отвечать на них. Ланни объяснил, что в Америке происходит такая же борьба. Там есть помещики, и они доминируют в политике и политическом мышлении. — «Конечно, у нас земля означает природные ресурсы, уголь, нефть и полезные ископаемые».
«У нас тоже», — добавил собеседник.
— Республиканская партия является партией этих законных интересов, включая крупных промышленников, тех, кто контролирует корпорации, которые владеют землей и ее природными богатствами, патентами, всеми секретами и производственным оборудованием. Демократическая партия нащупывает свой путь к решению этой проблемы, но она очень далека от принятия или даже понимания коллективистских идей.
— А президент Рузвельт понимает их?
— У него такой активный ум, что я не решаюсь сказать, что есть какая-либо социальная проблема, которую он не понимает. Возможно, с помощью своей жены. Но он более или менее является узником политиков из южной части нашей страны, которая управляется землевладельческой аристократией так же, как и здесь, в Китае, поэтому его администрация пошлет помощь Чан Кай-ши, но с подозрением будет глядеть на ваше движение.
«И все же они называют себя Демократами?» — спросил китайский лидер.
«В нашей стране», — объяснил приезжий, — «это слово имеет разное значение в зависимости от написания. Когда оно написано с прописной буквы, это означает группу уважаемых капиталистических политиков. Когда она пишется со строчной буквы, оно означает что-то очень опасное, и политики с прописной буквы засадили бы его в тюрьму, если бы смогли».
Мао Цзэ-дун заявил: «Когда я был крестьянским ребёнком, мне сказали, что мир круглый, я предположил, что люди на другой стороне должны стоять на головах. И теперь, кажется, что, возможно, ребёнок был прав».
XII
В Яньане этих приезжих больше всего интересовала образовательная система, которая сделала этот город культурным центром нации. В этой бедной и отсталой провинции Шэньси в настоящее время насчитывалось более тысячи общеобразовательных школ, а в Яньане было несколько средних школ и университетов, помимо технических академий. И подумать только! В разгар войны — школа искусств. При этом пара Бэдд была почетными гостями, и их слава распространялась от одного образовательного учреждения к другому.
K'ang Ta означает «Университет Сопротивления», и его студенты учатся бороться с японским империализмом, одновременно поощряя японский народ против своих угнетателей. Этот университет был значительно уменьшен в размерах, сказали Ланни, потому что центральное правительство Китая создало много препятствий для студентов, которые пытались добраться до него. Теперь в Яньане было всего две тысячи студентов, а остальные, около десяти тысяч, были переведены в «оккупированные» части Китая. То есть, на партизанские «острова» северо-востока. Такая сумбурная ситуация, когда студенты, готовые сражаться с иностранным врагом, больше боятся своего правительства, чем врага!
Самым увлекательным для Лорел был Nu Ta, женский университет. Он занимал около двухсот пещер, простирающихся вокруг двух гор, с шоссе, обслуживающим его, и лестницами повсюду, ведущими в долину внизу. Эдгар Сноу, который посетил этот университет пару лет назад, назвал его «Колледжем амазонок». Теперь там было около тысячи студенток, и их учили всему, начиная с ухода за младенцами и заканчивая сложностями английского правописания. Вокруг были террасные поля, и на них студенты ежедневно работали по два часа, вставая на рассвете.
Все они носили синюю хлопчатобумажную форму, соломенные сандалии и армейские головные уборы. Ланни не видел румян или помады в Яньане. Многие женщины были замужем, но им разрешалось быть с мужьями только в субботу. В другие ночи они учились. Большинство из них были дочерьми рабочих или крестьян, но было несколько шутливо известных как «капиталистки». Одна из них была дочерью миллионера из Шанхая, который сделал свое состояние на «Тигровом бальзаме». Это патентованное лекарство должно было вылечить все болезни, которые нападали на китайскую плоть.
В этом университете все было бесплатно, кроме постельных принадлежностей и униформы. Расходы правительства на его содержание, если перевести на американские деньги, составляли около сорока центов на одного студента в месяц. Ланни никогда не видел таких серьезных молодых людей, и он мысленно сравнивал их с американскими студентами, как он их знал. Их мысли были заняты футболом, джазом, сексом и выяснением отношений с конкурирующими студенческими сообществами. Его жена предложила: «Возможно, мы обнаружим, что война внесёт некоторые изменения дома».
XIII
Укрывшись в своей пещере, два троглодита обсудили всё, что они видели, и те выводы, которые им нужно было сделать. Нужно ли пройти всем цивилизациям эту коммунистическую стадию развития? Или только отсталым народам? И если да, то какие развитые страны собирались это сделать, и как они могли это пройти? Ланни сказал: «Яньань создает проблему для капиталистического мира, и эту проблему война не решит. Если власти позволят им добиться успеха, то новости об этом распространятся в Индию, в Бирму, Индокитай и во все места, где темнокожие народы живут в нищете и трудятся на благо белых хозяев».
«Ты боишься, что я стану коммунистом, Ланни?» — внезапно спросила его жена.
— Собери факты и составь своё собственноё мнение. Но я надеюсь, ты не станешь фанатичкой, как, я боюсь, стала моя сестра Бесс.
— Я понимаю, что ты совсем не смог составить своё собственноё мнение.
— Я похож на человека, который смотрит на одну сторону монеты, а затем на другую, и они разные, и он не может решить, что это за монета. Я вижу кооперацию, и это меня радует, а затем я вижу репрессии, и это отталкивает меня. Что это за монета?