В мире нет ни норм, ни правил.
Потому, поправ закон,
Бунтовщик отпетый, дьявол,
Бога сверг и влез на трон.
Бог во сне был связан ловко,
Обвинен, что стал не свят,
И за то — на перековку,
На работу послан в ад.
Чёрт продумал все детали,
В деле чист остался он —
Сами ангелы восстали,
Усадив его на трон.
Сел. Глядит: луна и звёзды.
Соловей поёт в тиши.
Рай, — и всё!.. Прохлада… Воздух..
Нет котлов… Живи! Дыши!
Натянул он Божью тогу,
Божьи выучил слова.
И земля жила без Бога,
Как при Боге, — день иль два.
Но рвалась концов с концами
Связь… Сгущался в душах мрак.
Управлять из тьмы сердцами
Дьявол мог, а Бог — никак.
Хоть свята Его идея,
Хоть и Сам Он духом тверд,
Слишком Он прямолинеен
По природе… Слишком горд.
Но и дьявол, ставши главным,
Не вспарил, а даже сник.
Не умеет править явно,
Слишком к хитростям привык.
Да и с внешностью не просто:
С ней на троне, как в тюрьме, —
Нет в портрете благородства
При нахальстве и уме,
Нет сиянья… Всё другое:
Хвост… Рога… Престранный вид!
Да и духом беспокоен, —
Как-то, ёрзая, сидит.
Прозревать он понемножку
Стал, как труден Божий быт.
Да! подставить Богу ножку
Не хитрей, чем Богом быть.
Надоело скоро чёрту
Пропадать в чужой судьбе.
И, привыкший всюду портить,
Стал он портить сам себе.
В чине Бога — всё возможно.
(А у чёрта юный пыл.)
Мыслей противоположных
Ряд — он тут же совместил.
Грани стёр любви и блуда,
Напустил на всё туман.
А потом, что нету чуда
Стал внушать, что всё обман.
И нагадив сразу многим, —
Страсть осилить мочи нет! —
Хоть себя назначил Богом,
Объявил, что Бога нет!
«Пусть фантазию умерят,
Что мне бабья трескотня!
Пусть в меня открыто верят —
Не как в Бога, как — в меня!»
И — мутить! Взорвались страсти,
Мир стонал от страшных дел…
Всё! Успех!.. Но нету счастья,
Не достиг, чего хотел.
Пусть забыты стыд и мера,
Подлость поднята на щит,
Всё равно — нетленна вера,
От молитв башка трещит.
Славят Бога! Славят всё же,
Изменений не любя…
Чёрт сидел на троне Божьем,
Потерявший сам себя.
И следил, как — весь старанье —
Там, внизу, в сто пятый раз
Вновь рога его в сиянье
Превращает богомаз.
1966
ЦЕРКОВЬ СПАСА-НА-КРОВИ
Церковь Спаса-на-Крови!
Над каналом дождь, как встарь.
Ради Правды и Любви
Тут убит был русский царь.
Был разорван на куски
Не за грех иль подвиг свой, —
От безвыходной тоски
И за морок вековой.
От неправды давних дел,
Веры в то, что выпал срок.
А ведь он и сам хотел
Морок вытравить… Не смог.
И убит был. Для любви.
Не оставил ничего.
Эта церковь на крови —
Память звания его.
Широка, слепа, тупа,
Смотрит, благостно скорбя.
Словно дворников толпа
Топчет в ярости тебя.
В скорби — радость торжества:
То Народ не снес обид.
Шутка ль! Ради баловства
Самый добрый царь убит.
Ради призрачной мечты!
Самозванство! — Стыд и срам!..
Подтвержденье правоты
Всех неправых — этот храм.
И летит в столетья весть,
В крест отлитая. В металл.
Про «дворянов» злую месть.
Месть за то, что волю дал.
Церковь Спаса-на-Крови!
Довод ночи против дня…
Сколько раз так — для любви! —
Убивали и меня.
И терпел, скрепив свой дух:
Это — личная беда!
И не ведал, что вокруг
Накоплялась темнота.
Надоел мне этот бред!
Кровь зазря — не для любви.
Если кровь — то спасу нет,
Ставь хоть церковь на крови.
Но предстанет вновь — заря,
Морок, сонь… Мне двадцать лет.
И не кто-то — я царя
Жду и верю: вспыхнет свет.
Жду и верю: расцветет
Всё вокруг. И в чем-то — лгу.
Но не верить — знать, что гнет
Будет длиться… — не могу.
Не могу, так пусть — «авось!»..
Русь моя! Наш вечный рок —
Доставанье с неба звезд,
Вера в то, что выпал срок.
Не с того ль твоя судьба:
Смертный выстрел — для любви.
С Богом — дворников толпа,
Церковь Спаса — на крови?
Чу! Карета вдалеке…
Стук копыт. Слышней… Слышней.
Всё!
В надежде — и в тоске
Сам пошел навстречу ей.