Во время войны Алексея Ерофеевича, раненного, эвакуировали из осажденного Ленинграда, а вместе с ним истощенных в блокаде детей. «Алексей Ерофеевич смотрел на провалившиеся глаза, на съежившиеся в кулачок лица маленьких старичков и почувствовал, как его затрясло» (стр. 39—40). Впечатление оказалось потрясающим. С тех пор невозмутимый и спокойный во всех случаях жизни моряк испытывал тревогу и смятение, когда ему случалось сталкиваться на берегу с бездомными, беспризорными детьми.
Характеризован человек, и ясны мотивы его отношения к Лешке. Так всякий раз, когда мы встречаем на страницах «Сироты» людей, влияющих на судьбу мальчика.
Собирался Алексей Ерофеевич отправить утром Лешку в управление порта, добиться, чтобы комсомольцы его устроили. Но Лешка исчез. Он спрятался на теплоходе, потому что «не хотел никаких перемен и устал переживать».
Два дня на теплоходе были самыми счастливыми в жизни Лешки. Ничего особенного не произошло: просто к нему вернулось детство, да еще в волшебной обстановке теплохода, моря, настоящей качки. Вернулось детство потому, что тут никого не надо бояться, все к нему доброжелательны и ни о чем не выспрашивают.
Уже в первых повестях Дубова мы видели, с какой приметливостью, с каким увлечением умеет он рассказывать о простых детских радостях, о заполненности ребячьего дня, всегда прибавляющего что-то новое, жадно схватываемое, к познанию мира и людей.
...В приморском промышленном городе устраивает Алексей Ерофеевич Лешку в детский дом. Теперь мальчику надо решать — бежать или прежде осмотреться. Не хочется Лешке беспризорной жизни. Но неизбежные вопросы задает ему и Людмила Сергеевна, директор детдома. «Убежишь?» — спрашивает Людмила Сергеевна. Лешка молчал.— Как хочешь. Никто тебя силком держать не станет [...]. Только не торопись — убежать всегда успеешь».
Бродит Лешка у моря — и нежданное приключение: он спасает тонущего мальчика, своего ровесника. Драматизма в этом эпизоде нет — Витька очень легко и спокойно относится к тому, что едва не утонул и, в сущности, чудом спасся благодаря Лешке. И Лешка подвига не совершил — надо было только руку протянуть.
Дубов прерывает рассказ о Лешке, чтобы познакомить нас с Виктором, человеком совсем другого склада. Усложняется сюжет, готовится почва для серьезных психологических конфликтов.
Любознательный, неуемный, с быстрым и живым умом, Витя легкомыслен и совсем не умеет задумываться над последствиями своих поступков. С раннего детства у него неприятности со взрослыми. Он расковырял, например, заводной автомобиль, и ему попало. «Это было несправедливо: автомобиль-то купили, чтобы он, Витька, получил удовольствие — он и получил его, расковыряв машину [...]. Таких историй за Витькой числилось множество».
Были у него истории и похуже, но Витька легко себя оправдывал тем, что «виноват был не он, а его характер».
Что-то знакомое находит читатель повестей Дубова в образе Витьки. И вспоминает — это глубокая и последовательная разработка черт характера, фрагментарно намеченных в образе Кости из «Огней на реке».
Как-то в школе Витька нагрубил в классе учительнице — Людмиле Сергеевне, той самой, которая потом стала директором детдома. Этот эпизод — одна из сюжетных и психологических кульминаций повести.
«— Немедленно уходи из класса и без отца не возвращайся!
— Никуда я не пойду. А скажу отцу, так сами жалеть будете.
— Ты мне грозишь? — Людмила Сергеевна схватила журнал и почти выбежала» (стр. 71).
Витька чувствовал себя героем, но товарищи нашли, что он поступил «по-свински», и высмеяли мальчика.
Дело в том, что отец Витьки — секретарь горкома «и главнее его в городе нету никого [...]. Понемногу Витька начал считать, что они — отец, а значит, и он — не такие, как другие, все должны их слушаться и бояться».
И, смотрите-ка, Витька не вовсе оказался неправ. Директор школы уговаривает Людмилу Сергеевну замять происшествие, а Витьке делает ласковый выговор, чуть ли не извиняющимся топом: «Папе, конечно, некогда ходить... А ты скажешь маме, чтобы она зашла...»
Но Людмила Сергеевна ничего не собирается смазывать: «Вы подумайте, что из этого мальчишки дальше будет! Это же погибший человек!..— говорит она директору.— [...] Или вызывайте родителей Гущина, или я немедленно подам заявление об уходе. И пусть меня вызывают куда угодно...»
Витька этот разговор подслушал, и «погибший человек» его обозлил. Всего только. Задуматься не заставил.
Отец, узнав об этой истории, первый раз в жизни хлестнул Витьку ремнем, а выслушав подробности о том, как позорил его сын, свалился в тяжелом сердечном припадке. И, еще не оправившись, потребовал, чтобы Витька извинился перед учительницей, да не наедине, а при всем классе.