В напряженно написанном эпизоде показал здесь Дубов, как свойственная почти всем детям гордость своими родителями, их работой может перейти в зазнайство, в ощущение своего превосходства — «за его отцом приезжает машина, а за отцами других мальчиков — нет». Читатели Витькиного склада тут увидят, к чему приводит их вера в безнаказанность, обеспеченную общественным положением отца, а иных воспитателей Дубов заставит подумать, как они укрепляют это зазнайство своей робостью.
Но Витька оказывается все же привлекательным парнем. Его фантастические затеи (например, попытка запустить па Луну ракету, начиненную старой фотопленкой), живость характера, неуемная, хотя и поверхностная любознательность, добрые, хотя и не стойкие побуждения (он собирается с помощью отца избавить Лешку от всех бед) — все это объясняет, почему подружился с ним Лешка.
Дубов любит в своих повестях сводить детей с очень разными зачатками характера, умеет показать и противоречивость характера подростка, которую чаще писатели подмечают у взрослых героев.
Повесть многопланна. Один из ее лейтмотивов — утверждение самобытности ребячьих индивидуальностей и показ вреда их нивелировки воспитателями, вреда косности педагогического мышления.
Характеры и детей и взрослых отчетливо проявляются в драматических ситуациях. Но повесть не перенасыщена конфликтами. Индивидуальность героев обозначается в повседневности — в работе, играх, разговорах, небольших приключениях или происшествиях. Повседневность — воздух повествования Дубова, атмосфера его, в которой то проясняется небо, то собираются тучи. В повседневности определяются позиции, которые займут герои в грозовые дни, эти позиции подготовлены изображением их поведения в тихую погоду.
Переполох, вызванный взрывом Витькиной ракеты, обернулся для Лешки новой несправедливостью. Витю обругали мать и домработница, а Лешу турнули — пусть идет туда, откуда пришел. Им нет дела, откуда он пришел и есть ли ему куда идти. И они ведь не знают, что Лешка спас жизнь Вити. Впрочем, кажется, и Витя уже почти позабыл об этом, может быть, и Леша не вспоминает. Но читатели помнят, они остро ощущают горечь Лешкиного вывода: «Рассчитывать теперь на заступничество Витькиного отца не приходилось».
Дорогу к детдому Лешка забыл. Снова он одиноко бродит по улицам. А Людмила Сергеевна, только к вечеру обнаружив, что Лешка удрал, волнуется, корит себя. Недаром ведь она опасалась директорства в детдоме — «они же на мне верхом ездить будут!» Ее кандидатуру предложил Витин отец, секретарь горкома, и сказал, что характера у нее хватит,— в этом он был уверен после школьной истории с Витькой.
Да, мы позже убедимся, что решительности у нее хватает, но проявляется она чаще не в общении с детьми, а в защите их от вредных влияний, от самых разных опасностей, которые несут детским душам ошибки или карьерные соображения воспитателей.
Отношение Людмилы Сергеевны к порученным ей детям ясно обнаруживается в часы ее тревоги за Лешку:
«Ей представилось, как Лешка валяется на заплеванном вокзальном полу среди окурков или как бьют его спекулянты на базаре, где он, вконец оголодавший, и украл-то, быть может, всего-навсего жалкую морковку... А если утонул? Или попал под машину? [...] Ждать и надеяться было бессмысленно, но она все-таки надеялась и ждала. Воображала всякие ужасы, приключившиеся с Горбачевым, и ругательски ругала себя за это. Решала уходить и все-таки не уходила».
К ночи Лешка нашел детдом.
«Сердце Людмилы Сергеевны дрогнуло и заколотилось.
— Иди сюда,— сдерживая себя, позвала она.
Но когда Лешка вошел и бычком посмотрел на нее, ода, измученная усталостью и всеми придуманными несчастьями, не выдержала и расплакалась. Лешка с недоумением смотрел на Людмилу Сергеевну. Директорша должна была ругать его, грозить, наказывать, а эта плакала совсем как мама, когда Лешка убегал надолго, не сказавшись, и потом приходил домой. При этом воспоминании в горле у Лешки появился и застрял твердый комок.
— Ну где... Где ты бродил, мучитель? — спросила Людмила Сергеевна и запрокинула рукой его лицо.— Вон ведь — весь как ледышка...» (стр. 91).
Они вместе поплакали, вместе поели, и оттаял Лешка — о всех своих злоключениях рассказал.
Самое характерное в этом эпизоде — материнское отношение директора детдома к Лешке. И па протяжении повести мы убедимся, что так она относится ко всем порученным ей детям — это стиль ее воспитательной работы, требующий, конечно, большого душевного дара и полной самоотдачи.