А привела эта игра к последним в повести драматическим событиям. В их нарастании окончательно обозначаются характеры уже знакомых нам героев и появляются два новых действующих лица.
Тайна так уж тайна. Витька передал Леше на уроке шифрованную записку (цифры вместо букв), назначая сбор будущих капитанов в сквере. Записку Лешка не понял, а на перемене ее обронил. Юрка Трыхно поднял записку и отнес ее Гаевскому.
И начал пионервожатый Гаевский «дело о тайном обществе».
Юрка Трыхно — мальчик с ясными и правдивыми глазами — отрицает, что нашел записку и отнес ее Гаевскому, когда Лешка после первого допроса спросил его об этом. А на педсовете он с безмятежным лицом подтверждает: да, поднял, передал и Лешка за это его ударил.
«Людмила Сергеевна смотрела на него с неприязнью. Тихоня, округлое безмятежное лицо, чубик полубокса, ямочки на щеках. И ни капли смущения. Таким был, наверно, и с Горбачевым. Наверно, всегда такой: что бы ни сделал — ни тени неловкости, ни проблеска стыда. Увидел записку и не сказал тут же, при всех, а побежал наушничать... Уже сейчас двуличен и бессовестен. Сколько ему? Тринадцать? А что станет с ним потом?..» (стр. 285).
Гаевский допрашивал Лешку грубо, с угрозами: «хватит дурака валять», «дело кончится плохо. Оч-чень плохо», «говорить мы тебя заставим». Уровень его культуры выражен одной фразой: «Не играет значения, откуда я знаю». Неудачливый пионервожатый, мечтающий о карьере, Гаевский надеется, раздув дело, выдвинуться на этом. Шутка ли: «Вот, посмотрите, чем наши школьники занимаются! Шифровочка!..»
Классная руководительница напугана — она человек еще новый в школе, как бы не нажить неприятностей.
Директор боится гороно — репутация школы в опасности.
Инспектор гороно, та самая Елизавета Ивановна Дроздюк, которой пришлось быстро исчезнуть из детдома, торжествует: теперь-то все увидят, как поставлено воспитание в детдоме, теперь-то она сведет счеты с директором!
Старый учитель, Викентий Павлович Фоменко, легко разгадав примитивный шифр (впрочем, записка и расшифрованная непонятна — что значит сбор «футурум»?) понимает, что ничего тут нет, кроме игры в тайну, игры, вызванной мертвечиной, которую разводит в школе Гаевский.
Лешка не поддавался ни на окрики, ни на угрозы, ни на ласковые уговоры. Только Людмиле Сергеевне он признался, почему не может сказать, что такое футурум: «...Я же слово дал!.. Вы сами всегда говорили, что слово надо держать...»
Людмила Сергеевна верна себе: она вздохнула — да, слово надо держать.
Но как же ей защитить Лешку — ведь ему грозит исключение из школы. Мальчик это знает, но все-таки молчит. Ничего плохого мы не делали, сказал Лешка. Людмила Сергеевна достаточно знает его, чтобы поверить на слово.
Почему же молчит автор записки, Витька? И Лешка и Кира уверены — он струсил. И действительно, Витя боится, но главным образом за отца — он не забыл его тяжелого сердечного припадка после прошлогодней истории в школе.
Тогда Кира не выдерживает. Лешке, мальчику с сердитыми глазами, к которому она тянется всей душой, грозит беда. Лешка исчез — его не было на уроках и домой не пришел. Она решает — тут справедливо слово нарушить. Захлебываясь от слез, рассказывает Кира Людмиле Сергеевне историю тайного общества. Витю и Наташу (она больна и участия в событиях не принимает) Кира не называет — говорит только о себе и Леше.
А Лешка, как всегда случалось в крутые дни его жизни, бродил без дела, одиноко обдумывая безвыходность своего положения. Встретился Витька, обещал завтра все рассказать.
«— Ну, и что? Исключат тебя тоже, вот и все!
Так могло случиться. Даже наверняка так и будет. Они же не лично против Лешки, а против организации, а если Витька — главный закоперщик, его в первую очередь и выгонят...»
Тут проясняется еще одна немаловажная черта Лешиного облика: трезвость суждения и мужественная готовность принять на себя всю кару, ни с кем не делить ее тяжесть.
Витька решает, что все расскажет отцу. Но отец пришел домой поздно, Витька, ожидая его, нечаянно заснул, а утром отец еще спал, когда Витьке пора было идти в школу.
Однако все становится на свои места как раз в кабинете секретаря горкома (никто, кроме самих членов тайного общества, так и не знает, что зачинщик — его сын). Людмила Сергеевна, поняв, что ни в школе, ни в гороно клубок не распутать, уговорила Викентия Павловича вместе пойти к Гущину. Тут завяли все пышные слова инспектора гороно о политическом смысле происшествия. А она уже смаковала близкую победу над директором детдома.