– Я сейчас так захотела у доски…
Чтобы не шептаться и вновь не гневить учителя, мы принялись писать на полях черновика:
«Я очень сильно сейчас возбудился, глядя на тебя. Очень тебя хочу.»
«После уроков?»
«Нет. Тренировка»
«А завтра праздники…» написала Олеся и пририсовала грустный смайлик. Потом, не отдавая мне черновик, бисерным почерком чиркнула: «Я так теку, что у меня аж по ногам стекает.»
Прочитав это, я даже испустил тихий стон – желание Олесиного тела было столь приятно, сколь и мучительно. Член снова ломило, а яйца тянуло. Я придвинул черновик к себе и, чуть поразмыслив, написал:
«Давай на этой перемене»
Олеся в немом удивлении подняла на меня широко раскрытые глаза. В них читался страх, смешанный с безудержным животным желанием совокупления. Все, что Олеся хотела прямо сейчас – это чтобы ее драли. Она хотела орать от наслаждения и безудержно кончать. Хотела, чтобы ее промокшую щелочку насаживали на член, и ей было все равно, где это будет – главное, поскорее.
«Я буду ждать тебя внизу, в нашем месте,» написала Олеся.
Я согласно кивнул.
До конца урока оставалось около пятнадцати минут, одноклассники по очереди выходили к доске решать примеры, а мы с Олесей занялись тем, что трогали друг друга за последней партой. Девушка расстегнула ширинку моих брюк, запустила туда руку и перебирала пальцами по стволу члена сквозь ткань трусов. Я гладил Олесю по ножкам и изредка проводил ладонью по груди. Уже спустя минут пять мы распалили себя до такого состояния, что сложно было представить, что вообще-то мы кончали буквально один урок назад. В один момент мне пришлось схватить Олесю за запястье и вынуть ее руку из брюк, потому что еще пара секунд – и я бы кончил прямо в брюки. Такое, к слову, уже трижды случалось с нами, и учитывая особенность моего организма извергать обильное количество спермы, все три раза мне приходилось убегать в туалет и даже пропускать занятия, чтобы привести в порядок одежду.
За три минуты до конца урока Олеся отправила в сумку тетрадь и учебник, и как только раздался звонок, сорвалась с места и пулей вылетела из класса. Преподавательница проводила девушку удивленным взглядом: обычно скромница Олеся ничего подобного себе никогда не позволяла. Но учительнице было неизвестно, какая затмевающая разум буря сейчас бушевала в девушке. Я подхватил папку с тетрадями и, стараясь не сорваться на бег, вышел со всеми в коридор. Перемена была двадцатиминутной, и мои одноклассники устремились в столовую на ланч. Я присоединился к общему потоку, но на первом этаже отделился от друзей, притворившись что перевязываю шнурки на ботинках. Когда все скрылись за углом, я юркнул за дверь, ведущую в подвальное помещение, где меня уже ждала Олеся.
Но я даже и предположить не мог, как она хотела…
Когда я спустился в едва освещенный коридор, то увидел, что Олеся стоит у дверей класса ОБЖ совершенно голая, а сорочка, лифчик, юбка и насквозь мокрые трусики лежат на полу. Увидев меня, она тихо застонала и начала тереть себя между ног. Такое случилось впервые – раньше Олеся всегда снимала минимум одежды, чтобы успеть одеться, если внезапно кому-то надобится спуститься в подвальный коридор. Сейчас же девушка стояла перед мной полностью обнаженная.
Время для нас было непозволительной роскошью: на нежности и ласки его совсем не хватало, а потому я быстро расстегнул брюки, повернул Олесю к себе спиной и сходу ввернул в нее раздувшуюся головку, одновременно схватив ладонью за грудь. Девушка заскулила, замотала головой и подалась назад всем телом, насаживая себя на мой стержень. Подвальный коридор наполнили звуки неприлично громкого влажного хлюпанья: Олеся протекала как водопад, а когда я почти полностью выходил из и нее и снова загонял член, ее щелочка сбрызгивала влагой, как половинка лимона, которую сжимают в ладони. Я приглушенно стонал и, почти не сдерживаясь, все сильнее и сильнее ввинчивал свой поршень в Олесю. Она билась в моих руках как в эпилептическом припадке, шепча мне:
– Мы трахаемся в школе, любимый!.. Ты суешь в меня, а рядом столько людей… Дери меня, милый! Я как будто бы кончаю на глазах у всех! Кончаю…
Олеся охнула, быстро слезла с члена и, чуть присев, брызнула тонкой струей на пол. Она мычала и тряслась, а я держал ее за талию и водил головкой по упругой попе, оставляя на бархатной коже влажный след, ожидая пока не кончится Олесин оргазм. Наконец девушка протянула руку назад, нашарила мой член и вновь ввела его в себя. Девушка была очень узкая и очень мокрая, и я стонал, засовывая свой поршень в тугую дырочку, сжимая грудь и щипая соски. Я терпел изо всех сил, усилием воли сдерживая подступающее семяизвержение. Девушка тщательно предохранялась, и я мог свободно кончать в Олесю, и часто во время наших совокуплений я так и делал, наполняя ее спермой доверху. Но сейчас я очень хотел вновь облить ее тело. Я ускорил темп, хрипло застонал и, сжав Олесины груди в ладонях, начал размашисто драть ее, с хлюпаньем, брызгами и шлепками загоняя стержень до самого упора, до шлепка яиц по ее упругой попе. Олеся начала кончать вместе со мной – в тот момент, когда сперма уже хлынула бы в нее, я вышел из девушки, повернул к себе и начал стрелять семенем на ее лицо. Сперма ложилась полосками Олесе на волосы и лоб, стекала по шее на плечи и капала на пол. Я кончал очень мощно и ярко, в мозгу разрывались фейерверки и салюты, я сдавленно стонал и направлял струи Олесе на грудь. Это был мой второй оргазм за час, так что спермы было меньше обычного: четыре густые полосы на лице и прическе и несколько подтеков на груди.