Голубая сказка
Так ли было, нет ли, кому то знать, как не мне.
А и несла как-то раз Весна голубой талой воды в горсти, Небу умыться. Оно ж по всю осень да зиму серое, пыльное, а которому, как не Весне пожалеть его, помочь. Набрала она водицы, и бежит-поспешает к Небушку, сил не бережёт, ноги бьёт об сырую землю. Там камушком споткнётся, тут пригорочком. Остановиться поплакать захочется, да не смеет, смеётся, губы сожмёт и дальше торопко70 по зябкой тропке.
Спешит Весна, а того не замечает, как капает водица с рук, да покапывает, так вся и пролилась.
Приходит весна до Неба, а воды-то и нет. Вопрошает Небо Весну, – где, мол, водица, устало я с зимней дороги, запылилось. А Весна-то и ответствует:
– Прости, Небушко, не уследила я, не донесла. Набрала полные горсти голубой воды, да так была она холодна, что рук не чуть71, и сочилась вода, голубА голУба, сквозь пальцы, капала, да покапывала, а как к светлице твоей подошла, глядь, – воды-то и нет. Пусто в горсти.
– Ну, и где ж делась та вода? – Спрашивает Весну Небушко.
– В тех краях, куда пала, открыли глаза голубые цветы. Светят теперь голубыми звёздочками. Издали глянешь – будто всё округ залито голубой водой, а ближе ступишь – ровно россыпью звёзд замело и поляны, и поля, и тропинки, и дорожки.
– Что ж, – Вздыхает Небушко, – пойдём, укажешь место, хотя погляжу-полюбуюсь.
А как глянуло Небушко на голубой цветок, содного72 улыбнулось, и расцвело, сделалось чистым, ясным, да голубым, будто окатили его голубой волной.
Так ли было, нет ли, кому то знать, как не мне. Ибо слыхано весенним днём, писано весенним вечером. С холодных губ срывались те слова, на виду у ветра. Тот бил себя по боку, рядом стоял, головой кивал.
Доля
В перламутровой раковине неба, среди жемчужных складок мантии облака, сияли зеленоглазо мелкие нежно-зеленоватые перлы листьев дуба. Ветер старательно выбирал их, перекладывая в подставленную деревом ладонь. Дуб тщился скрыть нервную дрожь, провожая взглядом каждого к своему месту, так что даже вздулись вены ветвей на шее его от натуги.
– Чего ж ты, так-то? Нешто тяжко управляться со своею ношей?
–Разве легко? Попробуй, упреди ото всех бед, уследи за каждым, успокой да приласкай. Изболится сердце, изноет, зная про грядущую осень, понимая всё об ожидающем их уделе, да об судьбе.
– Да разве не одно оно и тоже?
– Как же одно?! Известно, нет.
– А разнятся чем?
– Судьба – то карта жизни, а удел – призвание, один из тридцати двух румбов компАса73. Коли с ним пойдёшь – не заплутаешь, а ежели без оного, то – трепался ты попусту, жил зачем.
– Надо же, какие строгости. Да даже если знаешь, чем всё закончится, стоит ли упускать усладу считанных мгновений сего противоречивого начинания…
– Ну, таки да. Жизнь тем плоха и хороша одновременно, что всё – напоказ: и счастье, и горе. Да будешь ли бренности рад, коли в одиночку, один на один с собой?!
– Вот потому и учу я их уму разуму, чтобы вместе держались, дорожили друг дружкой.
– Так я тебе про то и толкую, что не ходят по компАсу толпой! Судьба у них одна, то верно, а удел-то разный!
Ветер и дуб. Они говорили и прекословили промеж собой, до тех самых пор, пока, оттеснив звёзды, не вышла вперёд луна, чтобы разглядеть, наконец, спорщиков. Перед тем она долгое время прислушивалась, и чёлка леса падала ей на глаза, мешая узнать тех, кто так просто судил о том, о чём не имел ровно никакого понятия.
Луна редко когда возражала кому, не стала делать того и теперь, но, продолжив путь в гору ночи, шагала широко, да бодро, бормоча себе поднос на разные голоса о том, что, помимо судьбы и участи, в жизни есть ещё доля, о которой мало вспоминает кто. В той немного от рока, мало от удела, она и рядом, и как бы сама по себе, невесомая почти74, от которой, по сути, всё и зависит.
Голубая, тонкого перламутра раковина небес, покрытая трещинами холостой, не обретшей ещё листвы кроны, что исходила сиянием на много вёрст вширь и ввысь, степенно75 мрачнела. Многое ставили ей в вину, задавали вопросы, на которые не всегда стоит искать ответ… Ибо, если нужно, он отыщется. Сам! Но ведь бывает и так, что молчит даже эхо.
Слепой снег
Великий вторник, 27 апреля 2021 года
Нынешний апрель оказался неловок, словно щенок. Едва сумеет отряхнуться от воды, как очередной дождь окатывает его из хрустального ведра. Но вот нынче за окном и того хлеще, – на кончике его мокрого поникшего хвоста, ржавым репейником – яркое янтарное предзакатное солнце плавит снег, который не поспевает предстать во всей своей красе.