Роб притягивает наши сомкнутые пальцы к своему рту и целует костяшки моих пальцев.
— Ты знаешь, как это видеть такую красоту и не иметь возможности прикоснуться к ней? — спрашивает он, напряжённо гладя в мои глаза.
— Перестань. Ты ведёшь себя глупо, — говорю я, пытаясь вытащить свою руку.
— У меня слабость к тебе, — парирует он.
— Роберт, мне нужно идти, — шепчу я, и мой голос почти срывается.
Он поджимает губы, роняет мою руку и позволяет пройти мимо, застыв на лестнице и глядя мне вслед. Остаток вечера я почти не выхожу из комнаты, слишком напуганная возможностью ещё одной такой встречи.
На следующий день Саша получает звонок от отца с извинениями. Он говорит ей, что нашёл в себе силы принять то, кем она стала и жить с этим дальше. Она отвечает, что с его стороны было очень благородно простить её сарказм. В конце концов, они решают попробовать больше не ссориться, но я чувствую, что понадобится долгое время, чтобы они стали также близки, как Саша с мамой. Если это вообще возможно.
В воскресенье Церемония закрытия Олимпиады. Такие крупномасштабные события я всегда находила очень напряжёнными, поэтому нужно позаботиться о том, чтобы достаточно отдохнуть и спокойно находиться в толпе. Я довольно точно соблюдаю режим, и с каждым днём мне становится всё лучше. Однако никто не говорил мне, как разбитое сердце может повлиять на тело. Какого это, постоянно чувствовать себя так, словно в тебя вонзается нож, и твоим лёгким не хватает воздуха.
Напрасно я надеюсь, что эмоциональный упадок не вызовет физической слабости. Самый верный путь к выздоровлению — не терзать себя, но я всё ещё не представляю, как этого добиться. Надеюсь, пройдет. Должно пройти. Мне было десять, когда умер дедушка, и я не думала, что горе от его кончины когда-нибудь исчезнет. Для отца он был самым близким человеком. Но прошли недели, а затем месяцы, и боль утихла.
Если мне повезёт, то моя любовь к Роберту тоже утихнет.
Саша, наконец-то, приняла решение и пригласила Поппи — девушку-бариста на свидание, на что та ответила согласием. Я была очень рада услышать об этом. Хорошо, что Саша придёт с ней на церемонию, так нас будет больше, и напряжённость между мной и Робертом не будет столь мучительной.
Мы словно неосознанно мучаем самих себя, зная, что между нами всё кончено, но не в состоянии сделать решающий шаг и окончательно разойтись. Роберт запросто может снять квартиру где-нибудь ещё, а я могу уехать домой раньше, но мы не используем эти возможности. Скорее всего, потому что полный разрыв отношений ранит нас больше, чем то состояние, в котором мы находимся сейчас.
Я возвращаюсь домой из аптеки и спешу подняться в комнату, чтобы приготовиться к вечеру. Как только я открываю дверь, у меня возникает чувство дежа-вю, потому что Роберт снова сидит на полу возле окна и читает мою копию гомеровской «Одиссеи».
— С твоей комнатой что-то случилось? — небрежно спрашиваю я.
Моё сердце колотится, пока я убираю лекарство в ящик и сбрасываю обувь.
Прежде чем вернуться к книге, он мельком смотрит на меня:
— Мне просто здесь нравится.
— Хо... рошо.
Неловкая тишина повисает между нами, и в попытке заполнить её, я спрашиваю:
— Ждёшь сегодняшнего вечера?
Роб протяжно вздыхает и наклоняет голову, чтоб взглянуть на меня.
— А ты как думаешь? — спрашивает он в ответ.
В его словах столько скрытого смысла, что я не знаю с чего начать их толкование.
— Должно быть, ты устал — полувопросительно отвечаю я.
— Так вот, каков твой ответ — говорит он с каменным выражением лица, кладя книгу на пол и потирая лоб.
Я хочу спросить, всё ли с ним хорошо, но и так очевидно, что как и я, Роб далеко не в порядке. А такой вопрос приведёт только к очередному спору, с которым я не в состоянии сейчас справится.
Господи Боже, правильное ли решение я приняла?
Я была уверенна в этом, но теперь мне кажется, что сделала только хуже.
Взяв себя в руки, иду в гардероб и беру юбку с блузкой, которые сегодня планирую надеть. Мне нужна моя туалетная сумочка. Проблема в том, что она находится на верхней полке прямо за головой Роберта.
— Можешь передать мне ту синюю сумку? — спрашиваю я, показывая на неё.
Он смотрит на неё, и в его взгляде читается расчётливый блеск.
— Возьми сама.
Раздражённая, я пересекаю комнату, чтоб забрать сумку. Как только я нависаю над ним, пытаясь её достать, внезапным движением мужчина обхватывают мою лодыжку своими тёплыми руками. Слава Богу, на мне шорты, ведь иначе он смог бы заглянуть мне под платье. Тем не менее, Роб мягко поглаживает большим пальцем моё самое чувствительное место, и я начинаю таять, закрываю глаза на мгновение и просто... наслаждаюсь этим.
— Лана, — тихо шепчет он. — Открой глаза.
Я чуть поворачиваю голову и смотрю на него сверху вниз. У него приоткрыт рот, а грудь тяжело вздымается, как и моя. Другой рукой Роб берёт вторую мою лодыжку, начиная массажировать и её.
— Детка, ты выглядишь напряжённой, — говорит Роберт тем низким голосом, который использует только во время секса, или когда намеревается затащить меня в постель.
Я дрожу всем телом.
— Не называй меня так, — слабо пытаюсь протестовать я.
Быстро, как молния, Роб хватает меня за ноги и тянет на себя, и я оказываюсь у него на коленях и обхватываю его бёдра ногами, пока он медленно передвигает руки к изгибам моих ягодиц. Тут же ощущаю, как у него между ног усиливается напряжение, и не могу удержаться от соблазнительных телодвижений.
Плохо, очень плохо.
Чувствую, как у меня краснеют щеки, когда Роб кладёт голову мне на грудь и вдыхает мой аромат.
— Я скучаю по тебе, — бормочет он, уткнувшись в меня.
— Роберт... — начинаю я, но запинаюсь, не зная, что сказать.
Роб ныряют пальцами в мою плоть, и у меня возникает мучительно-сладкая боль от этого. Он немного отстраняется и смотрит мне в глаза, и наше дыхание смешивается. Секунду спустя здравый смысл берёт надо мной вверх, и я практически выпрыгиваю из его объятий.
— Тебе лучше уйти, — грустно говорю я.
Поднявшись, Роб смотрит на меня, наполовину ласковый и любящий, а наполовину сердитый и раздражённый.
— Это просто полное дерьмо — ты знаешь это, не так ли? Ты пытаешься наказать меня за прошлое? Вот, что ты делаешь?
Я хмурюсь в замешательстве:
— Что? Конечно, нет. Я бы никогда...
— Забудь, — говорит он со злостью, шагает мимо меня и выходит за дверь.
Я долго смотрю ему в след, прежде чем заставлю себя идти в душ.
Позже Саша оказывается третьим лишним между мной и Робертом, так как в метро мы сидим бок о бок, и я чувствую вину перед ней. Её подруга Поппи должна встретиться с нами на стадионе, а до тех пор Саша должна терпеть нас, с трудом игнорируя обоих.
Дорога до стадиона оказывается совсем не такой, как я ожидала. В воздухе стоит неясный гул толпы, двигающейся в одном направлении, витает атмосфера возбуждения и предвкушения праздника. Саша замечает у входа Поппи и бежит встретить её. Эта девушка действительно симпатичная: натуральная блондинка с огромными зелёными глазами. Саша обнимает её, целует в щёку, и моё сердце наполняется нежностью, когда я вижу, что мой лучший друг становится сама собой и не боится показать это всему миру.
— Лана, — слышу, как моё имя срывается с губ Роберта, я отворачиваюсь от Саши и смотрю на него.
— Похоже, здесь все будут сходить с ума. Обещай, что ты будешь держаться рядом со мной, и скажешь, если плохо почувствуешь себя.
Боль в его глазах едва не заставляет меня вздрогнуть. Я испытываю неловкость за то, что раньше с нами произошло.
— Да, хорошо. Спасибо, что приглядываешь за мной.
Он не отвечает, но его взгляд говорит сам за себя. Саша и Поппи присоединяются к нам, и мы обмениваемся приветствиями, прежде чем направиться внутрь. Наши места в зоне для стоячих мест рядом со сценой. Зона уже битком забита, и когда мы, наконец, находим наши места, я замечаю, что это, должно быть, VIP зона, так как людей здесь намного меньше и все одеты в официальные тренировочные костюмы — без сомнения, это спортсмены с игр.