— Мама, — хрипит Саша, — я кое-что должна рассказать тебе.
Знаете, Саша действительно делает над собой усилие, когда называет свою мать «мамой», а не по имени.
— Что такое? — тихо и немного взволнованно спрашивает Лиз.
Несмотря на то, что Лиз и моя мама лучшие подруги, они совершенно разные. Лиз легкомысленная и не умеет скрывать свои чувства, в то время как моя мама «эмоционально недоразвитая». Она говорит отчасти прямолинейно и, по сути. Знаю, она любит меня, просто не способна показать это обычным способом. Вместо того, чтобы обнять меня, как это часто делала моя бабушка Пенни, мама сурово похлопает меня по плечу или молчаливо кивнёт в знак одобрения.
Издав глубокий вздох, Саша прямо выдает.
— Я лесбиянка.
Лиз удивлённо кашляет.
— Что это было, милая?
Саша начинает молоть вздор, теребя край футболки.
— Я пытаюсь быть нормальной и просто рассказать людям, поэтому сейчас я говорю тебе, мама. Я — лесбиянка, и мне нравятся девушки.
— Ох, — говорит Лиз, широко раскрывая глаза и кивая головой. — Право, — слабая улыбка появляется на её губах, и она смеется. — Ради Бога, Саш, я думала, что ты собираешься сказать мне, что тебя обвиняют в вооруженном ограблении. Это замечательно. Я рада, что ты рассказала мне. Честно говоря, я всегда подозревала, что это так.
Саша возмущённо вскидывает руки, и я заливаюсь смехом.
— Чёрт побери, все уже знают?
— Саша, поменьше чертыхайся, пожалуйста, — говорит Лиз, кривя губы с отвращением.
— Ой, да ладно, ты не можешь ругать меня за это, ведь потом пойдёшь и сама это произнесёшь, — с юмором говорит Саша.— Никакие добавления не делают это неожиданно целомудренным.
И вроде бы всё снова нормально. Мы болтаем с Лиз ещё час или около того. Когда «всплывает» вопрос о том, чтобы рассказать об этом отцу, я ожидаю, что Саша отмахнётся от него, но к удивлению, девушка не делает этого. Она прямо садится и сообщает нам, что собирается рассказать ему в следующее воскресенье, когда пойдёт к нему на ужин. Саша также заставляет меня пообещать, что я пойду с ней для моральной поддержки, а я отвечаю, что буду рада.
Мы прощаемся с Лиз и устраиваемся поудобнее на кровати Саши.
— Итак, как теперь ты себя чувствуешь, когда открылась маме? По-моему, мне следует испечь торт или что-то в этом роде, чтобы отпраздновать.
Она смеётся, качая головой.
— Без тортов, пожалуйста. Хотя это приятно, наконец, я стала зрелым взрослым человеком. Кто бы мог подумать, что, на самом деле, это было во мне, а? — говорит она, поднимая телефон и просматривая сообщения.
Я киваю и улыбаюсь, радуясь, что подруга счастлива.
— Хотя мне ещё предстоит пройти длинный путь, — продолжает она, и её настроение немного мрачнеет. — Есть одна девушка-барменша, которая мне нравится в том месте, где я по утрам пью кофе перед работой. Светлые волосы, очень красивая, но, всякий раз, когда я пытаюсь поговорить с ней, то просто чувствую себя гнусной лесбиянкой, похотливо глазеющей на натуралку.
— Откуда ты знаешь, что она натуралка? — с любопытством спрашиваю я.
Саша наклоняется ко мне.
— Ну, она всё время носит такие облегающие платья с цветочным принтом.
Я хлопаю её по руке.
— Саш! Это не значит, что она натуралка. Просто посмотри на Порша де Росси. И вообще, ты из тех лесбиянок, которые смогли бы превратить даже натуралку в бисексуалку.
Она ухмыляется и поближе наклоняется ко мне, хрипло спрашивая:
— О, неужели. Ты пытаешься сказать мне что-то, Лана?
В этот момент Саша очень напоминает мне Роберта, что по-настоящему страшно.
— Заткнись! Ты знаешь, что я имею в виду, — хихикаю я, отталкивая её.
Она смеётся и снова прослушивает свой телефон.
— Я не знаю. Ты встречаешься с моим братом-близнецом. Возможно, это просто потому, что ты тайно хочешь меня, а он наилучшая альтернатива.
Роберт не наилучшая альтернатива, он единственный, но я не говорю ей этого. Не хочу докучать людям с моими новообретёнными и неясными чувствами к нему.
Я долго смотрю на неё в изумлении, пока Саша не поднимает взгляд от телефона.
— Эй, я просто шутила — прими успокоительное. Мы знаем, что я была непристойно влюблена в тебя. Кажется, я проведу остаток жизни с неадекватной любовью к своим друзьям, тайно умирая в душе.
Я стараюсь не думать об этой последней фразе. Неужели она умирала в душе, когда мы были подростками? Вместо этого я поджимаю под себя ноги и сажусь прямо.
— Ты не можешь допустить, чтобы это случилось. И единственный способ быть открытой, если тебе кто-то нравится. Чёрт, Саша, ты живёшь в Лондоне. На каждом углу есть лесбиянки. Тебе нужно выйти и познакомиться с ними.