— Я чувствовала, что всё к этому идет, ещё с вашего разрыва. Ваши чувства были такими сильными, а затем — пуф! — и всё исчезло.
— Да, — говорю я тонким голосом.
Я срываю ромашку по самый корень и начинаю перекатывать её между большим и указательным пальцами, наблюдая, как чудные белые лепестки кружат в воздухе.
Спустя некоторое время Саша объявляет:
— Я сегодня уволилась.
Я изумленно смотрю на неё.
— Ты? Почему?
— Работа не делает меня счастливой. Ты это знаешь. Но, самое главное, мне предложили другую работу.
— Неужели! Это здорово, Саша. Что за работа?
— Журнал о культуре, здесь в Лондоне. Я буду вести колонку о местных выставках и тому подобное, — отвечает она, поворачиваясь ко мне и широко улыбаясь.
— Это всего лишь небольшие публикации, а зарплата не покроет и половины той, что была в «Майле», но, думаю, мне хватит и этого.
— Я так рада за тебя, — мягко говорю я.
Подруга с любопытством смотрит на меня.
— Знаешь, ты никогда не рассказывала, почему порвала с Робертом.
Я хмурюсь. Мне не нравится то, куда она пытается завести разговор.
— Это одна из тех вещей, о которых не хочется говорить. Слишком свежи воспоминания.
— Ну, это можно понять, — говорит она, поднимаясь. — Если как-нибудь захочешь поговорить, я вся во внимании. Определённо, я никогда не видела, чтобы мой брат так страдал из-за девушки, — она замолкает и выдыхает воздух. — В любом случае, я собираюсь заказать ужин. Чего бы тебе сегодня хотелось?
Заняв её место под солнышком, я с трудом пытаюсь улыбнуться и выкинуть Роберта из головы.
— Удиви меня.
Этим вечером Роберт не приходит домой. Не могу с точностью утверждать, что ему очень плохо и он не может видеть меня, или потому что снова пассивно-агрессивный. Я звоню маме и сообщаю, что скоро приеду домой. Даже не пытаясь скрыть своё ликование, она настолько счастлива, что даже не спрашивает, почему я возвращаюсь домой, ведь ей никогда не нравилась моя идея поехать в Лондон. Я бронирую билет на самолет на завтрашний вечер и начинаю собираться. Затем звоню Алистеру и сообщаю, что не вернусь в ресторан, но он не слишком огорчён, так как через пару недель я бы всё равно ушла.
Саша отпрашивается с работы на несколько часов, чтобы отвезти меня в аэропорт. Когда настаёт время уезжать, я уныло прощаюсь с домом, эгоистично радуясь тому, что Роберт так и не показывается. Полный разрыв будет самым простым выходом для нас обоих.
К сожалению, как только Саша кладёт сумки в багажник, Роберт появляется на дорожке к гаражу. Выйдя из своего «Мерседеса», он встаёт перед нами и почёсывает шею ключами.
Его красивые глаза за завесой грусти останавливаются на мне.
— Уезжаешь?
— Да, думаю, так будет лучше, — мягко говорю ему я.
— Так не будет лучше, — констатирует он, но в его словах нет злости, лишь горестная покорность.
— Жаль вас прерывать, но если мы не поедем прямо сейчас, то ты, детка, опоздаешь на самолёт, — говорит Саша, зажигая сигарету и затягиваясь.
Я смотрю на неё, но ничего не говорю. Взглянув на меня и Роберта, она смущённо кивает и проскальзывает на водительское сидение.
— Полагаю, не в моих силах изменить твоё решение, — говорит Роберт.
Я трясу головой и не нахожу подходящих слов.
Роб глубоко вздыхает, и вот уже стоит передо мной, заключая в прощальные объятия, и держит меня так, словно не хочет отпускать.
— Я буду скучать по тебе, Красная Шапочка, — шепчет он, вдыхая аромат моих волос.
— Я тоже буду скучать, Роберт.
Отстранившись, мужчина обхватывает мои плечи тёплыми руками и разглядывает меня с натянутой улыбкой.
— До следующего раза, а?
Не могу сдержаться и мягко улыбаюсь ему.
—До свидания, Роберт.
Его непринуждённая улыбка исчезает.
— До свидания, Лана.
Я забираюсь в машину и наблюдаю, как Роб стоит на подъездной дорожке и смотрит нам вслед.
Глава 20
Прибыв в аэропорт Дублина, я вижу маму, бабушку, Лиз и сестру, которые ожидают меня и поздравляют с возвращением домой. До этого момента я даже не осознавала, как сильно скучала по ним. Разглядывая их родные лица, чувствую себя, словно в старом уютном одеяле.
Элисон засыпает меня вопросами о Лондоне, вроде, ходила ли я на какой-нибудь стоящий концерт и видела ли каких-нибудь знаменитостей. Я рассказываю ей о церемонии закрытия Олимпиады, и у неё отвисает челюсть чуть ли не до пола. Затем о вечеринке на день рождения Алана, где было довольно много людей, но расцвет их карьеры пришёлся на восьмидесятые, поэтому она не понимает и половины.