Ему, кажется, совсем не стыдно, потому что он просто смотрит на меня, спрашивая:
— Не могла бы ты открыть эту упаковку? Я не могу... — замолкает он, указывая в отчаянье на кровь в раковине.
Тогда я замечаю порез на руке от разбитого в гостиной стекла.
— Ауч, — выдыхаю я, проходя внутрь и закрывая дверь за собой.
Я беру упаковку и открываю её.
— Вот, садись на край ванны, а я завяжу. У тебя сильно кровоточит.
Вид крови не пугает меня. Я вижу её каждый день, когда проверяю уровень сахара. Я смачиваю вату, чтобы промыть порез, а затем сажусь рядом с ним. Так странно чувствовать руку Роберта в своей, чувствовать его кожу, и заботиться о нём. Между нами обычно никогда не было особой теплоты. Мужчина всасывает воздух, когда я прикладываю вату к порезу. Он длинный, но не глубокий, так что нет необходимости ехать в больницу.
— Я немного поговорила с Карой внизу, — говорю я, пока прочищаю его руку, опуская ватку в антисептик.
— Ах да, и что же она сказала? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз.
Мы так близко друг к другу, что вряд ли в помещении остаётся воздух.
Я отвожу от него глаза и отвечаю:
— Она сказала, что ты много рассказывал ей обо мне.
Рот Роба дёргается от веселья, а веки опускаются. Когда он выдыхает, я чувствую, как его воздух ударяется о мою щёку.
— Продолжай.
— У неё не было шанса объясниться, — отвечаю я. — Нас прервал Гари.
Он перемещает взгляд к потолку огромной ванной, а головой прислоняется к стене позади себя.
— Ах, спасённый регбистом, — размышляет он.
Я стараюсь не зацикливаться на части «спасённый» в его предложении. Что именно он говорил обо мне?
Я усмехаюсь.
— Не думаю, что он играет в регби. Я слышала, парень рассказывал Алистеру, что он — брокер.
— Ну, тогда, он, должно быть, играет по выходным. Это или бокс, не важно, нет другого варианта, как у него вышло такое избитое лицо.
— Или невероятно горячее тело, — добавляю я, дабы досадить ему.
— Ты считаешь, что он горяч? Давай же, Лана, признай, мы оба знаем, что я выгляжу лучше.
Ха! В жизни этого не признаю (даже, если это и правда). Роберт и Саша обладают «ничего себе» чертами, помните?
— Ах, самолюбие! Внешность не всегда играет главную роль. Может, Каре понравился Гари из-за его личности, — предполагаю я.
— Внешность всегда играет главную роль для Кары. Эта женщина едва ли позволит себе дружить с уродом. Если думаешь, что я несу брехню, то подожди, пока узнаешь её получше.
— Ну, она очень красивая, — признаю я. — Может быть, поэтому у неё такие высокие стандарты на тех, кто её окружает.
Роберт смотрит на меня в упор.
— Тебе кто-нибудь говорил, что твоя наивность освежает? Хотя, ты ошибаешься на счёт Кары. Она не красивая. Это всё краска и освещение. Хотя, с другой стороны с тобой... — говорит он, а затем останавливается, бродя взглядом по моему лицу.
— Что со мной? — спрашиваю я, зная, что Роб собирается сказать.
Мужчина протягивает не порезанную руку и проводит кончиком пальцев по моей щеке.
— Ты всегда была особенной, но сейчас ты и в правду превратилась в лебедя, не так ли, Лана? — шепчет он.
Его слова оставляют меня бездыханной, словно я в ловушке пузыря, наполненного эмоциями, которые мне не понятны. Этот момент затягивается до боли, и, Господи, мне действительно нужно изменить тему разговора.
— Она напоминает мне об Афродите, — выпаливаю я.
Всякий раз, когда я нервничаю, то начинаю болтать о греческой мифологии. Вероятно, потому, что это я знаю лучше всего.
Роберт роняет свою руку и слегка ухмыляется.
— Афродита? — спрашивает он.
— Да, она — греческая богиня страсти. Одна из самых красивых богинь. Кара мне напоминает её. Красота женщины означает, что мужчины всегда должны бороться за неё. Вот почему отец — Зевс, выдал Афродиту замуж за Гефеста, чтобы уменьшить конкуренцию среди богов. Хотя у неё были любовники: Арес — бог войны и Адонис — бог красоты.
Роберт улыбается.
— Значит, Гари и я — это Арес и Адонис, так? — он делает паузу. — Из нас двоих я, несомненно, Адонис.
Я игриво качаю головой, не соглашаясь.
— Нет, ты больше похож на Нарцисса.
— Хм, думаю, где-то здесь есть оскорбление. Он был богом чего?
— Он не был богом. А был героем одного мифа. Рождённый сыном бога и нимфой, он был очень красивым молодым человеком и привлекал внимание многих дам. Тем не менее, мужчина никогда не отвечал взаимностью ни на одну привязанность. К несчастью для него, Немезида — богиня возмездия, взяла это на заметку. Она решила проклясть Нарцисса, заманив его в пруд с водой, где он наткнулся на собственное отражение и в итоге влюбился в него. Так он и провёл остаток своих дней, любуясь собой.